Нобелевская премия в области литературы обычно является самой ожидаемой и самой неожиданной.
В этом году обошлись без скандалов. Жюри, состоящее в основном из европейцев и американцев, единогласно присудило приз пожилой даме, которая уже несколько раз выдвигалась за свои заслуги в области литературы, но все никак не получалось.
Конкуренция в этом году тоже была достаточно сильная.. Пятерка финалистов выглядела так: лидировала французская писательница из Гваделупы Мариз Конде, получившая два года назад альтернативную нобелевку. На русском выходил лишь один ее роман "Я, Титуба, ведьма из Салема". На втором месте была российская писательница Людмила Улицкая. На третьем, как всегда, японец Харуки Мураками, который не нуждается в представлении. На четвертом Маргарет Этвуд из Канады, ставшая известной после киноуспеха ее романа "Рассказ служанки" и двух Букеровских премий. Замыкал пятерку, тоже ожидаемо, кениец Нгуги Ва Тхионго.
На этот раз звезды сошлись. Она, действительно, является абсолютно политкорректной кандидатурой. Из семьи эмигрантов. Луиза Глюк родилась 22 апреля 1943 года в Нью-Йорке в семье еврейских выходцев из Австро-Венгрии.
В детстве страдала различными психическими расстройствами, поэтому училась в колледже Сарры Лоуренс и в Колумбийском университете, но при этом дипломов не получила. Это ей не помешало активно заниматься литературной деятельностью и получать чуть ли не каждый год различные премии.
В настоящее время живет в Кембридже, штат Массачусетс. Преподавала английский в колледже Уильямса в Уильямстауне, а также в Йельском, Бостонском и Айовском университете, колледже Годдарда в Вермонте. Член Американской академии искусств и литературы, канцлер Академии американских поэтов (1999). Лауреат Боллингеновской поэтической премии (2001). Поэт-лауреат США (2003-2004). До этого была специальным консультантом к двухсотлетию Библиотеки Конгресса. Премия Уоллеса Стивенса (2008). Член Американского философского общества (2014).
Награда присуждена "за меткую поэтическую интонацию и умение трансформировать индивидуальный опыт в универсальный".
Что меня больше всего удивило и порадовало в этой истории?
Мы так часто и много говорим о необыкновенном западном образовании, берем с него пример. Но судя по всему, в университете США может преподавать человек, у которого нет не только научной степени, но даже и высшего образования. При этом ему не надо, как бедным нашим педагогам, проходить каждые пять лет аттестацию и, даже педагогам, проработавшим в системе образования по 20-30 лет, доказывать, что они знают свой предмет, могут из ребенка с отклонениями в развитии сделать победителя олимпиад, хотя для этого необходим не только педагогический талант, но и способность ребенка к обучению. И бедные наши педагоги должны еще постоянно разрабатывать научные темы, участвовать в конференциях, оплачивая часто не только свое участие, но и своих студентов, печататься в научных журналах, снимать видеоролики не хуже выпускников жургеновки. Я уже не говорю о том, что преподаватели США не пишут тематические и поурочные планы.
Интересно, что от преподавателей США никто не требует справки о том, что они психически вменяемые и не стоят на учете.
А нашим преподавателям, прошедшим дистанционку, помощь психологов из МЧС не помешала бы, но ведь никто не будет обращаться, чтобы не потерять работу.
Мне очень понравились некоторые ее воспоминания и мысли:
«Я была одиноким ребенком. Мое взаимодействие с миром было неестественным, вымученным, и счастливее всего я была, когда читала. Ну, не все было так возвышенно, я много смотрела телевизор и без конца ела. Но когда я читала особенно стихи, то чувствовала, что голоса на странице, Уилльям Блейк, Т.С.Элиот, Уилльям Батлер Йейтс, оказывались моими компаньонами. Они были не только моими учителями, я чувствовала, что могу с ними общаться. Мои ранние работы были попыткой ответить им»
(Beltway Poetry Quarterly).
«Я пишу, чтобы обнаружить смысл. Я хочу, чтобы опыт что то значил. Важно не столько то, кто я, сколько идея того, что ничто не должно быть потрачено впустую, чтото обязательно должно из этого получиться. А ;еще писательство это своего рода месть обстоятельствам. Невезение, потеря, боль: если ты чтото из них сотворишь, значит, эти события тебя не победили»
(American Academy of Achievement).
О ;статусе поэта
«Писать стихи не значит быть поэтом. Поэт — редкая вещь. Это то, кем ты надеешься стать. <…> Конечно, я втайне думаю, что, может, я одна из них. Но мне хочется думать об этом, как о прекрасной цели, к которой нужно стремиться, — и я думаю, что у меня получается»
(Florida Junior College).
Что же касается ее стихов, то достаточно было прочитать десяток, чтобы стало ясно, что она не Пастернак и не Бродский.
Стихи милые, как и полагается сегодня, очень депрессивные. Говорят, что в США ее часто цитируют. Боюсь, что я не смог бы выучить ее стихи наизусть.
ДВЕРНОЙ ПРОЁМ
Я хотела быть неподвижной
в мире, который всегда в движении,
не в разгаре лета, но чуть раньше,
когда появляются первые бутоны
и прошлого не существует –
не в опьяняющем разгаре лета,
но поздней весной: трава
на краю сада еще не встала в полный рост,
тюльпаны не распустились –
словно ребенок, застывший в дверном проёме, следящий
за теми, кто рискнул быть первым,
собранный, настороженный
неудачами других, их нерешительностью,
с неколебимой уверенностью в себе,
готовясь победить слабости,
не уступить… время,
предшествующее цветению, эпоха могущества
прежде появления дара,
прежде обладания.
Или, пожалуй, самое знаменитое
Дикий ирис
Там, в конце моих страданий
Была дверь.
Услышь меня: то, что зовется смертью,
Помню.
Шумно в вышине,
Сосновых веток взмахи.
Дале – пустота. Светила диск
Меркнул над иссушенной землею.
Выжить так ужасно
Ощутив себя
Зарытой в темный грунт.
Но прошло и это: то, чего боишься ты,
Душою быть, не в силах
Говорить, закончить резко, почву твердую
Прогнув чуть-чуть. И то, чем стала я,
Клевали птицы в зарослях курчавых.
Этого не помнишь ты
Исхода из другого мира
Я скажу тебе могу я говорить опять
Что бы ни вернулось из забвенья возвратится
Чтоб найти свой голос:
И большой фонтан забил
В сердцевине моей жизни, темно-синий
Тень отбросив в океанскую лазурь.
Но главное, в очередной раз стало понятно, что нобелевку дают не за талант и открытия. Как и везде, ее дают, если любой человек с улицы подаст завку, что вы этого достойны, в жюри окажутся люди, которые вас знают или о вас слышали, или просто звезды сойдутся.
Сергей Тарасов
