Несмотря на сложности с коронавирусом, в Москве 17 ноября начался Второй Фестиваль зарубежных русских театров.
Как работают и развиваются русскоязычные театры в странах ближнего зарубежья? Как там создают спектакли, опираясь на национальные традиции и на школу Станиславского одновременно? Какие постановки считают своей «визитной карточкой»? На эти вопросы фестиваль и был призван ответить, потому что он стал и широкой диалоговой площадкой для обмена мнениями. Он подтвердил, что мы все-таки сохранили наше единое культурное пространство и у наших театров общие проблемы.
Открывал смотр в этом году Русский театр драмы имени Искандера из города Сухум (Абхазия). Их спектакль «Кровавая свадьба» по пьесе Лорки поставила режиссер из Петербурга Мария Романова. Узбекский Молодежный театр, которому в этом году уже исполнилось 93 года, привез спектакль Мольера «Лекарь поневоле», театр из Белоруси –спектакль «Достоевский. Вопрос» по роману «Братья Карамазовы», театр из Молдовы привез пьесу «Идущие по небу» современного американского драматурга Хиггинса.
В общем, программа была очень интересной, хотя заметно, что никто не привез спектакли современных русских или национальных авторов. Может быть, это говорит о желании театров дистанцироваться от современной действительности, а, может быть, проще находить близкие и понятные проблемы в зарубежной драматургии и литературе, потому что уровень современной русской не всегда устраивает. А, может быть, театры начинают ориентироваться на дальнее зарубежье, чаще выезжать, как даже наш костанайский театр, и им хочется иметь в репертуаре спектакли, понятные там.
Наш алматинский театр имени М. Лермонтова тоже показал спектакль зарубежного автора- «О мышах и людях» Стейнбека. Он - американская классика, которая сегодня стала неожиданно актуальной. Роман «Гроздья гнева» сегодня ассоциируется с движением против расизма «Жизнь черного тоже имеет значение», которое охватило всю Америку. А когда читаешь роман «Зима тревоги нашей», кажется, что он написан в марте этого года. Он о проблемах малого бизнеса в период кризиса, который на этот раз подорвал всю мировую экономику.
Интересно, что американские писатели всегда честно и откровенно писали обо всем, что происходило в их стране. У них ведь не было пожизненных рент союзов писателей, у которых были и свои санатории и дома отдыха. И творческие поездки за рубеж тоже им оплачивали. И давали квартиры с учетом того, что писатель должен иметь дополнительную комнату- кабинет для работы. Они жили на то, что могли заработать. И не всегда роскошно.
Все эти книги переводились в Советском Союзе и стояли в каждой, даже сельской, библиотеке. Но, несмотря на это, миллионы в Советском Союзе придумали себе миф, в который свято верили, что Америка-это страна обетованная, и она выше критики. А сегодня наши политологи удивляются, что там несовершенная избирательная система. Как же так? Ведь мы все копируем, как у них. И называем теми же словами. У нас теперь тоже есть «праймериз». А вновь образованные партии комплектуют списки кандидатов по квотам, как принято у них. Может быть, и в нашем кино скоро начнут действовать американские квоты?
Стейнбек вскрыл еще одну проблему, уже не только американского общества.
Так получилось, что где-то в сентябре я наткнулся на российском канале «Культура» на фильм, поставленный по книге Стейнбека. Фильм был очень тяжелый, атмосфера гнетущая, и я не смог досмотреть его до конца.
Что-то похожее было у меня, когда нам в школе дали задание прочитать «Котлован» А. Платонова. Я несколько раз начинал его и бросал, потому что крошечная повесть вызывала чувство страшного раздражения. Но, тем не менее, я не мог не почувствовать, что это не просто книга. Чем больше я к ней возвращался и думал, тем все больше и больше открывались какие-то новые глубины. Я не люблю это произведение, но признаю, что это шедевр.
С произведением Стейнбека история повторилась, хотя я в первый момент удивился, когда узнал, что лермонтовский театр выбрал его для постановки.
Повесть Джона Стейнбека была опубликована в 1937 году и рассказывает трагическую историю двух сезонных рабочих во время Великой депрессии в Калифорнии. Книга основана на личном опыте Стейнбека, работавшего в сельском хозяйстве в 1920-е годы. Название взято из стихотворения Роберта Бёрнса «К полевой мыши, разорённой моим плугом».
Книга уже тогда вызвала неоднозначную реакцию. Сегодня, когда в США столько говорят о толерантности и гуманизме, было непонятно, как фильм вообще могли снять.
По сюжету в ней рассказывается о двух бедолагах, которые кочуют по Дикому Западу в поисках сезонной работы. Это Джон Мильтон и его подопечный умственно отсталый Ленни Хили, которого он взял с собой после смерти его матери.
Тяжелая жизнь, работа и мечты перед сном о своем ранчо, где будут животные, и они будут жить спокойно и счастливо.
Ленни обладает огромной физической силой, но сохраняет ум маленького ребенка. Он любит мышей, они мягкие и тёплые, и потому они радуют его, как ребёнка; то же и с людьми – его тянет к ним, вернее, к их внешней оболочке. Он относится к людям, как к мышам, — тех, кто ему приятен, он хочет потрогать, а трогая, он теряет над собой контроль и происходит несчастье, — и иногда со смертельным исходом. Щенок, которого он таскал повсюду, такой милый и хороший, попытался укусить Ленни, тот его легонько шлёпнул – и убил; сын фермера, Кудряш, решил сорвать на здоровяке злость, бросился на него – Ленни стоило только схватить его за руку, чтобы сломать её. А ведь он мог убить Кудряша. Прямо как щенка.
Из-за своих отлучек Мильтон не смог постоянно следить за Ленни, и тот становится причиной смерти девушки с ранчо. Мильтон понимает, что это его ошибка. Он также осознаёт, что беднягу Хили посадят в дурдом, из которого уже никогда не выпустят. Его замуруют в мире безумцев. И потому Джордж убивает Хили выстрелом из револьвера в затылок и берёт на себя ответственность и за его смерть тоже. Он понимает, что для Ленни это лучший исход; Джордж придумал для него мечту, которую сам же и уничтожил.
В произведении много смертей. Карлсон – обыкновенный мелкий человечишка, но опасный, — он убил старую собаку, ибо она ему мешала, и из его же револьвера Джордж убил беднягу Ленни; а не будь револьвера, не было бы и этих смертей. Так что опасно как само существование оружия, его нахождение у кого-то, так и сами люди, что могут выстрелить из него. Как писал Терри Пратчетт: «Моей вины тут нет. Это ты во всем виноват. Я — обычное ружьё. Ружья не убивают людей. Людей убивают люди».
И еще одна мысль спектакля сделала его очень актуальным сегодня. Это неконтролируемая сила при полном отсутствии сознания и образования.
По ТВ мы каждый день видим кадры манифестаций и часто беспричинных протестов, которые сопровождаются насилием, уничтожением собственности и человеческими жертвами. Бушующая бессмысленная людская волна, уничтожающая все на своем пути. Кто управляет этими людьми? И о чем они будут думать, когда очнутся от этого страшного похмелья? Ведь в числе погибших могут оказаться и их близкие. И их собственные дома и машины могут сжечь.
Неприятие мнения других и просто раздражение от вируса и сложностей жизни сегодня может в любой момент стать поводом для такого всплеска.
Ленни убивает, не осознавая, без злого умысла, непреднамеренно. Это убийства по неосторожности и ему за это не грозит смертная казнь, потому что его можно назвать невменяемым. Но смерть остается смертью.
Общество должно научиться контролировать эту силу, чтобы не пришлось стрелять в затылок, как сделал это герой спектакля, чтобы остановить цепь диких убийств человека с ограниченными умственными и при этом безграничными физическими возможностями. Гуманизм должен сочетаться с ограничениями, если это необходимо для безопасности общества. И история с вирусом стала сегодня таким примером.
Сергей Тарасов
admin
