Как-то незаметно канул в Лету этот праздник.
День печати в СССР был связан с двумя датами: днем рождения Карла Маркса и первым выходом в свет газеты «Правда». Перед завтраком отец подходил к отрывному календарю на стене и торжественно произносил: «С праздником!». Мы, дети, смотрели на лохматую голову основоположника коммунизма с неподдельным уважением. Смысл даты был нам близок и понятен.
Однажды я посчитал расходы семьи на прессу. В 1986 году сумма составила 67 рублей. По тем временам далеко не рекорд. Почтальон с размаху запихивал пачку газет и журналов в жестяной ящик на заборе. Оттого верхняя страница с какой-нибудь программной статьей партии часто была надорвана.
Родители были верны устоявшемуся набору изданий: «Правда», «Комсомольская правда», «Крестьянка», «Социалистік Қазақстан». У каждого ребенка в семье был свой журнал: «Вокруг света», «Смена», «Ровесник», «Студенческий меридиан». Последний я усиленно атаковал своими первыми стихотворными опусами в классе седьмом.
Литературный консультант издания Игорь Тарасевич терпеливо вел со мной творческую переписку. Это впоследствии он был выдвинут на Букеровскую премию, «Ясную Поляну» и премию Фазиля Искандера. Тогда Тарасевичу было тридцать с небольшим, и он помнил всех начинающих авторов по именам. Мои первые вирши походили на фольклорные нескладушки. Литконсультант терпеливо объяснял мне, что такое поэтический размер: дактиль, хорей, ямб, что есть, в конце концов, амфибрахий. Порой он в сердцах восклицал: «Мурат, пока что твои стихи идут не от пережитого, а от прочитанного. Мало жизненного опыта, с годами придет и собственное мироощущение». Я обижался, умолкал на месяцы.
В 1986 году Игорь Тарасевич получил очередной конверт с моими «шедеврами». И неожиданно похвалил: «Уважаемый Мурат, с момента нашей последней переписки, должен признать, ты заметно вырос как автор. Практически не вызывает претензий форма, хорошо оформлена мысль, но многое по-прежнему идет от книжного. Но я уверен, что у тебя все получится».
Сейчас невозможно представить, чтобы на письма костанайского школьника ответил писатель уровня Глуховского или Врочека. Другая эпоха, другие реалии. В пору моего детства на телевизоре лежала газетка, где все интересное уже было заранее подчеркнуто. Каждый помнил, что в субботу «Кинопанорама», а в воскресенье повтор комедии Гайдая. У прессы тогда были золотые времена. Уметь писать было важно. Лучшие школьные сочинения зачитывались вслух всей школе. Строители-шабашники, чинившие нашу крышу, просили отца дать что-нибудь почитать. Взамен приносили свои книги. Сейчас я вспоминаю об этом и спрашиваю себя: не спутались ли мои воспоминания с романом «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери?
Недавно встретил одноклассницу, мы вспомнили о том, как менялись книгами в школе. И вдруг услышал от нее: «Недаром говорят про горе от ума. Зря мы читали книги. Те, кто ни одной книжки в жизни не открыл, живут лучше нас. Строят магазины, покупают дома в Турции. Во всем виновато чтение. Оно сделало нас слишком правильными».
Поспорить с одноклассницей было сложно. Но все-таки я не жалею, что был, как сейчас говорят, ботаником с книжкой под мышкой. И 5 мая, забытый День печати, укоренился в моей памяти навсегда. Для меня этот день – повод взять в руки книгу.
Мурат ТЮЛЕЕВ
