Криминальное ЧП произошло 27 июня рано утром. В это время Греков находился на территории ТОО в сторожевом вагончике – он работал охранником. Василий пришел к нему еще вечером. И отказывался уходить. Спал на полу. Уже утром Греков снова предпринял попытку выпроводить Василия, но тот продолжал упорствовать. Более того, эксперты, осмотревшие Грекова после убийства, нашли у него на лице и на руке синяки. Мужчина утверждал, что это сделал сын. Тогда он и решил Василия убить. Греков утверждал, что взял лежавший на лавке топор и нанес всего три удара по голове сына. Однако те же эксперты установили: ударов было одиннадцать! По сути, подсудимый не оставил сыну никаких шансов выжить.
Прямых свидетелей убийства не было. Подсудимый вину признавал. Судебное следствие подходило к концу, оставалось просмотреть видеозапись с камеры видеонаблюдения, установленной на территории ТОО. И вот тут судья и прокурор заметили, что примерно в то время, когда произошло убийство, рядом с будкой охранника стояла синяя ГАЗель. В семь часов 54 минуты видеокамера зафиксировала, как от этого автомобиля бегут три женщины. Среди установленных следствием свидетелей их не было. И прокурор Нино Капанадзе заявила ходатайство о розыске женщин. Суд его удовлетворил. Оказалось, что они – едва ли не главные свидетели по делу об убийстве. Сегодня в суде двух из трех женщин допросили.
По словам Кадиши Бисеновой, они вернулись с ночной смены (занимались в городе ночным поливом растений и цветов), сидели в ГАЗели и ждали водителя, который должен был отвезти их домой.
- Тут выходит охранник, обычно вежливый, приветливый. И тут поздоровался, предложил попить чаю. Ушел, потом вернулся, говорит, не могу сына выгнать, скоро начальство приедет. Пойду, его, собаку, убью.
Сначала женщины приняли слова Грекова за шутку. Да и кто всерьез поверит такому. Как утверждают свидетели, охранник взял лежавший в ковше бульдозера топор и зашел в будку. По словам К. Бисеновой, она сидела у самой двери автомобиля и слышала глухие удары. Потом Греков вышел, на нем была кровь. Поставил у сторожки топор, постоял, покурил, снова взял топор и зашел внутрь. Когда снова вышел, крови на нем было уже больше… Говорит: «Я сына убил, вызывайте скорую и полицию». Женщины тут же выскочили из ГАЗели и бросились бежать.
- А меня сначала как будто пригвоздило, - рассказывала К. Бисенова. – Пошла потихоньку. А он говорит: «Не бойся, я тебе ничего не сделаю» и, слышу, сам стал звонить в полицию…
Роза Мукашева полностью подтвердила слова коллеги.
В прениях прокурор запросила для подсудимого 11 лет колонии максимальной безопасности. «Я не увидела у подсудимого сожаления, что он убил своего сына», - заявила обвинитель.
Потерпевшая Елена Грекова поддержала прокурора.
- Брат был самым близким для меня человеком, он бы никогда не бросил в трудную минуту. А теперь я осталась одна, брата никогда не увижу и не услышу. В интернате мы завидовали тем, у кого были папа и мама…
- Я, конечно, сожалею, что так получилось, - заявил в прениях Владислав Греков. Пусть дочь скажет, кто им был дороже, я или мать? Я им был как папа и мама. Она меня даже отцом не называла, когда повзрослела. Никаких денег я ей давать не буду. Пусть сама зарабатывает. Деньги ей нужны, чтобы покрыть кредиты, попить пива…
Так Греков отреагировал на заявленный дочерью иск о возмещении морального и материального вреда. Даже в суде было видно, что они практически ненавидят друг друга. А вот к брату у Елены были самые теплые чувства. Мать бросила их совсем маленькими, отец постоянно отбывал сроки за наркотики. В итоге обоих лишили родительских прав. Дети сначала жили у бабушки, потом в разных интернатах. Выпустившись, стали часто общаться. Василий корил сестру за то, что та избегает отца, сам пытался одно время жить с ним в общежитии, но ничего хорошего из этого не вышло. Отец не испытывал к взрослому сыну особых чувств. У него были претензии к обоим детям.
В последнем слове Владислав Греков сказал:
- Я не хотел…Лучше дайте мне расстрел, я все равно такой срок не переживу…
Приговор ожидается завтра.
Татьяна Башкатова.
