Мы продолжаем публиковать заметки Александра Моисеева, человека, который всю свою жизнь провел рядом с природой.
Я достаточно долго проработал в экспедициях и заповедниках Казахстана, и не раз сталкивался со столь неожиданным поведением животных, что даже опытные полевики с недоверием относились к моим рассказам и считали их обычными охотничьими байками.
Случай, о котором я хочу рассказать, произошёл в далёкие 70-е. Весна в тот год выдалась необычайно сухой и ранней, что позволило нам с женой с середины апреля работать на Шушкалах, одном из дальних озёр Наурзумского заповедника. Надя, в то время научный сотрудник заповедника, на крохотной лодчонке искала по тростниковым зарослям своих поганок (семейство водоплавающих птиц. – Прим. ред.), я ловил паутинной сетью пролётную птичью мелочь – определял, измерял, кольцевал. Но наступил канун Первого мая и моей супруге очень захотелось встретить праздник на центральной усадьбе заповедника, в кругу коллег. Уезжая всего на пару дней, палатку, спальные мешки и прочее снаряжение упаковали в чехлы и спрятали в прибрежных зарослях тростника.
Вернулись на озеро сразу после праздника. Первым делом я отправился в тростники за палаткой, но от всей нашей кучи вещей нашёл только металлические колья и две полиэтиленовые канистры с питьевой водой. Очень огорчённые кражей, мы не придумали ничего лучшего, как поехать в ближайшее селение Саршиганак к управляющему отделением совхоза Ермеку. «Разбор полётов» в конторе отделения ничего не прояснил. Никто из чабанов на нашу сторону озера скот не гонял, чужие не приезжали. Озадаченные и грустные, мы вернулись на озеро и начали собственное расследование, которое сразу показало, что никто наш лагерь не посещал. На пухлой солонцеватой почве не было других следов, кроме наших и, конечно, кабанов.
Я прошёл несколько шагов по тропе и увидел в истоптанной копытами грязи маленькую гирьку – деталь нашей драгоценной кастрюли-скороварки. Ещё через полсотни шагов на тропе в странной позе лежал мой прорезиненный комбинезон. Дальше находки пошли одна за другой. Не оставалось сомнения, что это работа кабанов. Идти по тропе пришлось несколько сот метров. Наконец увидели: палатка, спальные мешки, ватники и прочие мягкие вещи были разложены в виде постели на изрядной куче наломанного тростника. И к тому же, перепачканные кровью. Свинья родила здесь своих поросят и успела их увести.
Это поросячье семейство в течение лета посещало наш лагерь неоднократно. Когда нас не было в лагере, поросята с удовольствием грызли ручки у полиэтиленовых канистр, жевали концы верёвок и ненароком выдёргивали один-два колышка у палатки. Краж больше не было, а подобные визиты нас вовсе не раздражали, а скорее радовали доверчивостью зверей и ещё тем, что наше присутствие не заставило кабанов покинуть свою территорию. Слишком часто бывает наоборот.
