Костанаец Алексей ОРЛОВ (на снимке справа) гордится своим прадедом по материнской линии Василием Казаковым.
С забайкальским казаком из станицы Знаменской связана история сохранения знамен Забайкальского казачества. После революции Василий Казаков, не принявший советскую власть, эмигрировал в Китай. В 1936 году в Шанхае он опубликовал книгу «Немые свидетели», в которой рассказал, какой ценой ему удалось сохранить эти знамена. Сегодня книга – главная реликвия семьи Орловых, в ней собраны удивительные факты из жизни боевого унтер-офицера.
– Алексей Викторович, где Шанхай и где Костанай... Как ваша семья оказалась в наших краях?
– В 1954 году дочь Василия Георгиевича Елена (в девичестве Казакова) привезла своих детей, в том числе и мою маму Марию, на целину, в Казахстан. Семья обосновалась в Милютинке Джетыгаринского района. Там я родился, много лет работал механизатором, и только в конце 90-х мы перебрались в Костанай. Но мама и бабушка всегда, сколько я себя помню, рассказывали мне и сестре Светлане о нашем прадеде, который был офицером русской армии, присягал императору Николаю II и всю жизнь хранил верность своим идеалам. Нам с сестрой захотелось больше узнать о его жизни и военной карьере. И мы стали искать информацию в архивах, опрашивать очевидцев тех событий, обращались даже в австралийское общество русских эмигрантов за рубежом. Какие-то данные удалось найти в государственном хранилище в Москве.
– Алексей Викторович, что поразило вас в биографии прадеда?
– Да все поразило, настолько у него необычная судьба! Василий Казаков в 21 год попадает на службу в лейб-гвардии сводно-казачий полк в Санкт-Петербурге при дворе царя. Уже на службе занимает призовые места в состязаниях по скачкам с препятствиями и стрельбе. Позже участвует в Первой мировой войне и за три года получает четыре (!) Георгиевских креста всех степеней, а также множество других наград, в том числе и золотую Георгиевскую шашку. Такое количество боевых наград в ту войну в русской армии получило всего несколько человек! Двое именных золотых часов и высокие государственные награды Василий Георгиевич получал лично из рук императора Николая. К сожалению, золотые часы и другие награды от императора в период эмиграции были утеряны. Но осталась книга, написанная прадедом, которая дороже любых реликвий.
– Судя по всему, его жизнь напоминает увлекательный приключенческий роман.
– Да, но становится не по себе, когда осознаешь, что герой этого романа – не вымышленный, а твоя кровь, родной человек. Опасностей и риска в его жизни было хоть отбавляй. После революции Василий Георгиевич на своем верном коне Ваське примкнул к особому Маньчжурскому отряду атамана Семенова. Из Маньчжурии добрался до корейского порта Гензан, потом до Шанхая и Хайлара. И все эти годы он исполнял обязанности хранителя 34 исторических знамен войсковых частей Забайкалья. Много раз приходилось их прятать и маскировать под церковные хоругви от китайских солдат Чжан Цзаолина, спасать из-под артобстрела при захвате Шанхая японцами в 1932 году. К его большой гордости, о чем он постоянно говорил своим детям и написал в книге, большинство знамен удалось сохранить.
– Что в книге прадеда вам запомнилось больше всего?
– То, как он горевал, когда умер его верный боевой друг – конь Васька. Это удивительно: сколько трудностей пережил человек, чудом избежал расстрела и гибели – сам ничего не боялся, а тут как-то сдался сразу, сник, как будто у него опору из-под ног выбили. В своей книге он пишет так: «С Васькой я служил в казачьем полку, с ним мы воевали на многих фронтах, карабкались по неприступным скалам Персии и Турции, ходили в горячие конные атаки. В конце концов, вместе с ним, дорогим моим Васькой, мы покинули родную землю. И на чужбине мой Васька меня оставил одного... Теперь я, казак, без любимого коня уже не воин! Интересный факт: коня казаки похоронили в Харбине, как воина, с почестями и даже поставили памятную стелу. А сам Василий Георгиевич вскоре умер, как говорят, при загадочных обстоятельствах.
– Алексей Викторович, что значит для вас такое родство?
– В трудные минуты жизни я всегда вспоминаю Василия Георгиевича и представляю, как он меня подбадривает: «Ты же казак, а казаки не имеют права пасовать!» До самой смерти прадед считал себя царским офицером, говорил: кому присягал на верность, тому и будет верен всю жизнь. В последние часы жизни, умирая на руках друга, он только и сказал: «Привет забайкальским казакам!» Твердости его характера я по-хорошему завидую.
