Сегодня на вопросы корреспондента «КН» отвечает начальник областного департамента по исполнению судебных актов Нуржан Бимендин. Он в этой должности с октября прошлого года. Как говорит сам, не единожды полковник работал в прокуратуре, следственном комитете, в таможенной системе. Однажды ушел в частную компанию, но понял: не его. Вернулся на госслужбу. Возглавил департамент по исполнению судебных актов в нашей области. С превратностей службы и начался наш разговор.
– Ваше нынешнее назначение – по большому желанию?
– Служить государству можно на любом посту.
– Но разве не важно знать систему изнутри?
– Главное – уметь организовать работу.
– Когда вы, Нуржан Дастенович, пришли в систему судоисполнения, что вас больше всего потрясло?
– Организация работы, точнее, ее отсутствие. Не было четкости, плановости, распределения функциональных обязанностей. Каждый судебный исполнитель, если говорить объективно, занимался тем, что ему в голову взбредет. Считает нужным исполнять – будет исполнять. Любой театр, как известно, начинается с вешалки. Любое серьезное госучреждение – с канцелярии и организации работы. Нет этого – будет поток жалоб.
– Но порядок в этой системе кто только ни пытался в последние 15 лет наводить...
– Служба была у государства неродным дитя. Ее периодически реформировали, два года назад создали специальный комитет при Минюсте. Сейчас министр системе судоисполнения уделяет огромное внимание. Пришел новый председатель комитета, у которого множество идей. Это почувствовали и мои коллеги из других регионов республики. Начали говорить о расширении полномочий судебных исполнителей. Хотя лично я уверен, что их и сейчас достаточно. При надлежащем исполнении обязанностей можно было делать больше и лучше, чем делалось. Главное, насколько исполнитель знает закон и правильно его использует. Подвижки по нашей системе уже начались. По инициативе министерства у нас появились помощники судебных исполнителей, 27 единиц. Возьмем среднестатистический район. Там, как правило, один судоисполнитель. У него куча заданий, жалоб. Он то ли должен исполнять решение суда, то ли нам на эти жалобы ответ давать. С января канцелярией занимается его помощник. Судоисполнитель может спокойно выехать в поселок, он знает, что его кабинет не закрыт. В Аркалык, этот регион считается проблемным, мы выделили двух помощников.
Второй момент – материально-техническое обеспечение. Когда система ушла из-под крыши Верховного суда, она осталась без зданий, без оргтехники. На этот год нам уже выделяют пять машин.
В Костанае все три территориальных участка арендуются у областного суда. Выделят транш, купим свое. Я планирую все отделы и участки разместить в одном месте. Чтобы было людям удобно. Пришел, а тем более приехал из района человек с жалобой в отдел, не удовлетворен ответом – может тут же подняться ко мне. И мы рассмотрим жалобу – как положено. Я считаю: люди уже почувствовали ответственность, стиль работы стал понемногу выстраиваться.
– Удивительно, но среди тех, кто не исполняет судебные решения, немало государственных органов. Кажется, это человек может скрываться, а госорган-то сидит на месте, бери его, судоисполнитель, тепленьким...
– Для меня это тоже нонсенс. Действительно, если госструктура, одно из звеньев государства, игнорирует судебный акт, то что требовать от простого гражданина? С января мы при департаменте создали специальный отдел, возможно, он станет даже пилотным проектом в стране. Этот отдел занимается проблемами по тем исполнительным листам, где ответчиком проходит госорган. Начали, как водится, с анализа.
– И в чем проблема?
– Решения суда бывают разные. Например, в Аркалыке по нескольким судебным актам акимат должен выделить человеку жилье. Реально это сложно сделать. Судоисполнитель на месте никогда не сможет выставить акиму для обеспечения исполнения судебного решения какие-то ограничения. А вот если этим будет заниматься сотрудник специального отдела областного департамента – дело другое. Да, иногда решение суда может быть заведомо неисполнимое, по крайней мере, в установленные законом сроки. Тогда, я полагаю, нужно, ставить вопрос о решении проблемы перед областью. Ведь в любом случае судебное решение должно исполняться. Это – по Конституции. А сейчас в злостных неисполнителях – воинские части, Министерство обороны, ДВД, областное управление архитектуры и строительства и еще множество других структур.
– И при этом ни один госорган формально не отказывается исполнять судебное решение. Выдвигает отговорки: бюджет уже сформирован, приходите завтра, а завтра чего-то не учли... И такая практика длится многие годы.
– На практике мы можем в отношении должников-госорганов вынести предписание, кстати, мы уже разослали больше сотни таких предписаний. Не отреагируют – будем применять другие меры, например, непосредственно к руководителям. Есть и такая мера, как арест счета. Не зря же спецотдел создали.
– Так и хочется спросить: не коротки ли руки?
– Не коротки – просто не делаем. Но надо делать.
– А судоисполнители имеют полномочия проанализировать, почему госорган не платит? Проверить, насколько объяснения соответствуют реальным обстоятельствам? Ведь у каждого акима, например, есть резервный фонд.
– Я думаю, это не в компетенции судоисполнителя.
– А вы говорите, что полномочий в принципе хватает...
– Но не анализировать же. Полномочий хватает привлечь должника за неисполнение. С мая прошлого года, например, как вы знаете, для не исполняющих судебное решение ограничен выезд за пределы Казахстана. За год в списках невыездных было 2200 человек. 450 человек за неисполнение судебных решений привлекли к административной ответственности. Активно используем такую меру воздействия, как арест имущества – за год это 3200 исполнительных производства. Помогает. Могли бы больше привлекать к уголовной ответственности, но в полиции по таким делам нет практики. Из ста представлений только по двум возбудили дела. То же – с алиментщиками. Розыск их идет по остаточному принципу. Вот если бы дела такого рода перевели из разряда частного обвинения в частно-публичные, результат был бы лучше.
Я думаю, нужен резервный фонд, где специально для подобных ситуаций должны аккумулироваться средства. Была же, кстати, идея создать такой фонд по алиментам. Если алиментщик скрывается, за него детям платит государство. Сейчас этот вопрос поднимается снова. Готовится законопроект по защите жертв преступлений. В Европе, кстати, это распространено. Государство платит, а потом в регрессном порядке взыскивает в бюджет средства с должника. Вернет или не вернет – это вопрос уже другой
– Но есть и другая сторона. Когда речь идет о судебных решениях в пользу государства, то уж тут судоисполнители добиваются куда больших результатов. Или я ошибаюсь?
– Здесь ситуация действительно лучше. Но не идеальная. И опять по той причине, что никто ее прежде особо не контролировал. Почему? А вы знаете, что за два года существования департамента я – первый руководитель без приставки и. о. Наверное, и у моих предшественников были идеи, приоритеты. Но они сменяли друг друга так часто, что трудно было на чем-то остановиться.
– В последнее время в практику судебных исполнителей вошло проведение разных акций – по выбиванию алиментов, принуждению заплатить штраф, остановив авто должника... Разве акциями можно добиться системности в работе?
– Одно другого не исключает. Акция – это толчок, превентивная мера. Возьмите административные штрафы. Только по линии дорожной полиции неисполненными оказались больше пяти тысяч на сумму порядка 155 миллионов! В списке оказались люди, которых штрафовали много раз, некоторые должны бюджету по 200 тысяч тенге! Поэтому и появился совместный приказ двух министров – юстиции и МВД – о создании мобильных групп. Они останавливали машины должников и предлагали либо заплатить штраф, либо машину поставят на штрафстоянку. Ни один не дал поставить. Так что результат был, правда, я надеялся, что он будет больше. Сейчас собираемся пройтись с той же целью по автостоянкам. Граждане должны понять, что судебные постановления надо исполнять. Провели мы, например, в ноябре через «Казахтелеком» акцию «Автодозвон» по коммунальным должникам. За свой счет, кстати. За десять дней свои долги 500 человек оплатили. Это результат.
Сейчас старшие судебные исполнители получили задание создать паспорта своих регионов. Сколько должников, сколько безработных... И так – по каждому селу. Можно сход провести, я, кстати, всегда готов на такие сходы ездить, озвучивать там имена задолжников. Для сельского жителя это стыдно. Думаю, продаст барана, а долги оплатит. Вот так постепенно и надо приучать людей.
– Уже два года в вашей системе работают частные судебные исполнители. Они хоть как-то разгрузили вас?
– В области сегодня 15 частных судебных исполнителей. В прошлом году у них в производстве находилось более 4,5 тысячи исполнительных производств. Безусловно, нужный институт. Гражданин должен иметь выбор, куда ему обращаться. У частных судоисполнителей нет вала, нет отчетов, обобщений, заданий. Они занимаются исключительно исполнением. В этом они кровно заинтересованы, это их зарплата. Жалобы, конечно, есть. За мою бытность, кажется, три. В основном, касаются имущества, надо было по решению суда передать одному, передали другому. Разбираемся по таким жалобам мы, прокуратура подключается. Контроль за нами – это по закону.
