Медицинские работники всё чаще оказываются на скамье подсудимых. Пациенты или их родственники предъявляют иски врачам, считая, что их профессиональная несостоятельность становится причиной тяжёлых последствий. Но всегда ли при этом выясняются все обстоятельства? На эту мысль наводит случай, который произошел в Мендыкаринском районе.
Сложный случай
Иногда дети рождаются с серебряной ложкой во рту. А некоторые с момента зачатия обречены на страдания. Вот рождается незапланированный ребёнок. Мама – школьница, отец – неизвестен. Дитя оказывается в приюте. Каков там генетический фон, при каких обстоятельствах его зачали, чем в этот период болели биологические родители, не известно. Хотя вполне может быть, что по всем упомянутым позициям не было отклонений от нормы. Во всяком случае, внешних пороков у ребёнка не было, усыновили его в возрасте до года. Не буду называть имя, фамилию – в связи с усыновлением они были изменены. К тому же есть понятные этические моменты. Скажем только, что приёмные родители решили: дитя должно начать новую жизнь. Но жизнь оказалась короткой, всего четыре года. Почему? Мама считает, что виноваты врачи, о чём свидетельствуют её заявления в правоохранительные органы, возбуждение уголовного дела. Два раза закрывали, а в третий раз довели до суда.
Цепочка
Итак, 21 мая 2010 года малыш попал в Мендыкаринскую ЦРБ. С температурой. Диагноз ему ещё не поставлен – это соматический больной, но его почему-то определяют в инфекционное отделение. Здесь я побывала в конце июня нынешнего года. Доступ свободный, мне показали палату, в которой лежал ребёнок вместе с бабушкой. И другую палату – в ней в то время лежал молодой человек с гепатитом А. В день моего приезда палата ребёнка была пустой, а в палате, где лежал парень с гепатитом, находился мужчина, Аманжол Кушекбаев, так он представился.
– У вас гепатит? – спросила я с порога.
– Нет, что вы! У меня – растяжение руки…
– Почему тогда в инфекционном отделении вас лечат?
– Не знаю…
Конечно, не мне судить, кто подлежит госпитализации в инфекционное отделение и зависят ли от этого результаты лечения. Но факт остаётся: тогда, в 10-м году, температурящий ребенок оказался по соседству с больным гепатитом А. Местный медперсонал его хорошо помнит, так же, как и малыша с бабушкой.
– Мама находилась с мальчиком один день, потом с ним лежала бабушка. Она любила ребёнка, заботилась, – припомнила медсестра инфекционного отделения. – У них в палате был телевизор, они ни на что не жаловались…
– А был ли контакт с больным гепатитом?
Медсёстры, с которыми я разговаривала, заявили, что больной гепатитом в то время уже был незаразным, к тому же контактов с маленьким пациентом у него не было…
Я обрисовала данную ситуацию специалисту медико-социальной экспертизы. В ответ у меня спросили: какой в этом блоке санузел – раздельный или общий? Оказалось, один на две палаты. И если ребёнок пользовался горшком, то бабушка, наверняка, общим туалетом...
Сегодня у всех у нас есть консультант – Интернет. На вопрос, как заражаются гепатитом А, он отвечает, что орально-фекальным способом. На вопрос, сколько длится инкубационный период, словами специалистов предупреждает, что этот период может достигать 6 месяцев, а вероятность заражения существует постоянно, не только в период обострения болезни. Интернету никто не обязан доверять, но пользователи, прочитав такую информацию, всё-таки остерегаются.
Бабушки
Я поехала в то село, куда ребёнка привезли после усыновления. Вместе с акимом сельского округа побывала у родственников. Приёмной матери на месте не оказалось, но обе бабушки были в своём селе. Бабушка по отцу (приёмному) подтвердила, что находилась с внуком в инфекционном отделении, её об этом попросила жена сына. Бабушка по матери (приёмной) показала видео на мобильном телефоне. Незатейливая съёмка сделана летом 2010 года, когда ребёнок находился на лечении в областном противотуберкулёзном диспансере.
– Дочь не может смотреть это видео, – сказала бабушка. – Она до сих пор горюет…
На видео малыш разговаривает, упрекает маму, что она редко приходит в больницу, улыбается. Личико хорошенькое, улыбка милая… Вот и заведующая детским отделением противотуберкулёзного диспансера Айнаш Калжанова говорит, что в первые недели лечения ребёнок пошёл на поправку...
Эпидокружение
в норме?
По словам Айнаш Базылхановны, мальчика направили лечиться в противотуберкулёзный диспансер со справкой инфекционного отделения Мендыкаринской ЦРБ о… нормальном эпидокружении. О соседстве с гепатитом А в ней ни слова.
Айнаш Базылхановна утверждает, что эта справка сыграла роковую роль, когда поражённая печень четырехлетнего пациента стала получать токсичные противотуберкулёзные препараты.
– Я столько вылечила детей с гепатитом, когда его определяли специалисты. Была уверена, что и этого ребенка выходим. Мы, фтизиатры, лечим от туберкулёза строго по инструкции. Фиксированная доза, отступать нельзя ни в сторону увеличения, ни в сторону уменьшения. Если я нарушу эту норму, буду виновата. Нас консультировал инфекционист городской детской больницы, он исключил гепатит…
Айнаш Базылхановна говорит, что инфекционист, как выяснилось, обследовал ребёнка не в полной мере, не были взяты маркеры на гепатит А и В. Но спустя три года обвинение предъявлено лишь врачам детского отделения противотуберкулёзного диспансера.
Ничего бы
не изменилось?
Обвиняемые и сегодня работают в том же отделении. Айнаш Базылхановна, кроме того, является внештатным фтизиопедиатром области. Риски, ответственность, тяжёлые больные, непредвиденные результаты…
Нурсулу Курмангалиеву, заведующую инфекционным отделением Мендыкаринской ЦРБ, ценят за огромный опыт, у неё хорошая репутация. В отделении мы не встретились – Нурсулу Шаяхметовна была в областном центре на учёбе по теме «Особо опасные инфекции». Обучение проходило в гостинице «Целинной», там мы и поговорили.
Собеседница тут же разволновалась:
– Думаете, я не переживаю? Сама ездила к известному эксперту: ребёнка мы не заразили. Гепатита А у него не было, печень пострадала от токсичных противотуберкулёзных препаратов…
При этом Нурсулу Шаяхметовна согласилась, что ребёнка не надо было помещать в инфекционное отделение и что стоило предупредить фтизиатров о соседстве с гепатитом А. Но, по её мнению, от этого ничего бы не изменилось. Нурсулу Шаяхметовна обмолвилась, что истории болезни ребёнка и его соседа с гепатитом А потеряны. В своё время их затребовали органы, ведущие следствие, и сейчас этих историй нет. Возможно, у нее неточная информация. Во всяком случае, на руках фтизиатров – форма 502/у с печатью и подписью лица, проводившего исследование: в фекалиях умершего ребёнка при вскрытии выделен антиген вирусного гепатита А. Айнаш Базылхановна говорит, что это явное свидетельство того, что ребёнок был болен гепатитом А, Нурсулу Шаяхметовна утверждает, что фекалии не являются показателем…
Где истина?
Начальник управления здравоохранения Орал Бекмагамбетов хорошо знает эту историю. Когда всё случилось, он работал главным врачом противотуберкулёзного диспансера.
– Люди, конечно, имеют право обращаться в суды, – говорит он. – Ответственность врачей никто не отменял. Но результаты лечения зависят ещё и от состояния организма пациента, от его иммунной системы, генетики. Поэтому определять степень вины или невиновности врача надо с учетом и этих факторов...
Линия обвинения есть, линии защиты нет
Людей, недовольных качеством медицинских услуг, много. Заявления потерпевших принимают правоохранительные органы, их с готовностью выслушивают журналисты. Медработники же, по их многочисленным высказываниям, оказались в роли вечно виноватых. Линия защиты, как правило, уступает обвинению. Адвокатов, специализирующихся на медицинских делах, в стране либо мало, либо таковых нет вообще. Не существует и специализированных судов. Попав в «дело», врачи в большинстве своём теряются перед юридической терминологией: «подозреваемый», «обвиняемый», «подписка о невыезде», «повестка в суд»…
Мы не о том, чтобы медицинским работникам оказывали снисхождение. Закон для всех один. Но есть существенный нюанс: врачебные дела в основном сложные. Чаще всего они касаются вопроса жизни и смерти. И этот вопрос зачастую решает не один врач, а несколько – пациент проходит через несколько кабинетов и даже медучреждений. На каком этапе была допущена ошибка? Все стороны должны получить точный ответ на этот вопрос. Приблизительные выводы не могут служить пользе дела.
Тенденция беспокоит
И еще. Врачебные дела – очень резонансные. Они будоражат медицинское сообщество и общество в целом. Медики беспокоятся: не пришла ли мода на тяжбы с врачами? А такого быть не должно. Ведь тогда, вместо того чтобы общими усилиями бороться за здоровье нации, возникнет противостояние! Не дали инвалидность – в суд. Не предоставили санитарный самолёт для транспортировки больного в другой город – в суд. А ведь в государственной медицине всё расписано, и врачи должны неукоснительно следовать правилам. Другой вопрос: правильно расписано или нет? Но ведь это уже ответственность всего общества, а не отдельного врача.
