Ох, лето красное! - Так и хочется повторить за великим поэтом. Любил бы я тебя...
*И все-таки это лето, его макушка, самый теплый и добрый месяц в году. Сколько всяких неприятностей, а то и горестей валится на тебя, а все же это не зима. Стоишь в гуще вишарника, неспешно срываешь теплые, мягкие ягоды, и неукуда спешить, еще столько летних дней впереди.
У соседского забора наглая горлинка села на ветку и кричит дурным голосом. Ты куда, мол, залез, не тронь мои ягоды. Кинешь в нее вишенкой, она тяжело, словно курица, снимется с места, и станут слышны голоса других птиц. А потом почуешь тончайший аромат неведомого цветка. Легкий, нежный, словно намек на французские духи. Оглядываешься, откуда в вишне этот аромат? А это по всей даче расселилась валериана, и ее цветы издают такой чудный запах.
А вот молодой дрозд заблудился в ветках и позволил себя сфотографировать на память. Храбрый ежонок пришел покушать ягод с грядки. Всех кормит лето. Таких минут, когда словно отлетают от тебя все заботы, выпадает не так уж много. И погода не всегда радует, даже летом. Жара изматывает, не знаешь, куда от нее деться. Смотришь новости, завидуешь Москве, которую заливает дождями. Раньше, кажется мне, московская погода приходила к нам дня через два — три. Что случилось, может, граница и погоду разделила, не только страну?
*Это все конечно же ерунда. Просто в детстве жару принимаешь иначе, как возможность подольше посидеть на речке. И сидишь там до посинения, на спор с пацанами состязаешься, кто дальше заплывет, кто глубже нырнет. А еще была опасная забава. Разбегаешься на обрывистом берегу и летишь над кустами тальника в воду, обдирая о ветки живот. И так до вечера, пока с улиц не потянет запахом парного молока. Это коров пригнали с выпасов. Значит, и мне пора домой.
Выждешь время, пока подоят, и идешь к двоюродному брату за молоком. А он расскажет такое, что мигом забудешь и друзей, и речку, и мимолетную грозу, набежавшую к вечеру. Работал он сварщиком, летом ездил на сенокос. И вот где-то за Новоселовкой, рассказывал брат, набрел он в одном околке на стайку белых грибов. Настоящих белых. Мне они попадались иногда, когда с пацанами на велосах выбирались мы в ближний лес. Но редко это случалось, к сожалению.
Когда вырос, проверил, проверил околки за Новоселовкой и убедился: все так. И потом долго еще пасся в тех краях, пока после снежной зимы не вымок лес и не пропали совсем березы вместе с грибами. А сейчас уже второй год никак не получается выбраться в лес. Жара, даже на рынке промелькнули грибы разок и пропали. Дома тоже духота, и в который раз клянешь себя, что не поставил кондиционер. Раньше тополя под окном спасали от зноя. Но еще зимой вырубили их, а оставшихся кронировали. И нет теперь тополиного пуха, но и спасения от жары тоже нет.
*А в поле как? Который уже год это пекло выжигает урожай, и сено для скота тоже. Да еще пандемия, карантин, локдаун. Странно все это и как-то жутковато.
Поначалу писали, легко одолеем, тысячи три переболеет, и забудем про вирус. Но вот уже почти восемьдесят тысяч человек лежат в больницах, и похоже на то, что никуда эта гадость не денется.
Люди устали от вынужденного безделья. Отдыхать, конечно, все любят, а жить на что? Особенно тем, кого мы называем самозанятыми. Они уже сегодня готовы работать, рискуя здоровьем, чтобы прокормить семью.
Лезешь за новостями в Интернет, и вот она, надежда на спасение. Россия в приоритетном порядке поставит Казахстану свою вакцину от вируса. Там уже испытали ее и запускают в производство. Однако вопросы журналистов повергают в шок. А стоит ли нам брать эту вакцину, созданную в такой спешка? Не повредит ли она здоровью казахстанцев?
Ребята, у вас что, каша в голове вместо мозга? Вам спасение дарят, а вы глупые вопросы задаете. Вы сходите лучше один раз в красную зону больнички, приспособленной для борьбы с этим злом. Посмотрите на людей, которые надеются, что в ней есть и кислород, и врачи, и лекарства. И вопросы отпадут сами собой.
* В последние годы сдружился с Абдрахманом Досовым. На мой взгляд, это выдающийся поэт, переводчик и патриот. Жил он безвылазно в своем поселке Кунай, пенсия у него была настолько минимальна, что стыдно ее размер озвучить. Развели с женой кур, индюков, он пытался зарабатывать переводами. Но получались сущие крохи, которые заработком трудно было назвать.
Однако нашлись в поселке люди еще беднее. Он рассказывал мне про семью из восьми человек, которые живут на пособие ребенка-инвалида. Когда они с женой Шаруан узнали про них, то собрали небогатые припасы, соленья со своего огорода и отнесли землякам. Таких людей и надо бы называть патриотами.
Я спросил, где его родина, и он ответил так. Родина там, где тебе пуповину перерезали. У него родина в России, в казачьем селе Берлин Челябинской области. «Но я казах, -сказал он, _ и место мое здесь, в Казахстане». Стихи писал на русском языке, но мог и на казахском, у него было два родных языка, редчайший случай. А когда я посетовал, что не пишет он прозу, Абдрахман скинул на почту мне пару своих рассказов. Я поразился, это был уровень Шукшина, спросил, почему не печатаешь. На что он спокойно ответил, что время такое, никому его проза не нужна. Двухтомник переводов лежит в книжном магазине, и редко кто покупает.
С начала лета он сильно болел, говорил, это пневмония. Но к врачам не обращался, уверен был, что жена вылечит. Не в первый раз такое с ним приключилось, болел дома. Да и кто к нему в этот Кунай поехал бы, пандемия повсюду. Ему хотелось выговориться, и он нашел во мне слушателя. Звонил часто, бывало, что и каждый вечер, рассказывал байки, стихи. Иногда мне очень хотелось взять диктофон, приехать и записать его рассказы, очень интересно было. Жаль, не приехал, там сюжетов на целую книгу. Наследие поэта – кто теперь в нем разберется?
В последний вечер голос у него был бодрый, и тому было сразу два повода. Членом Союза писателей Казахстана он был давно, а тут наконец приняли и в российский. И еще одна новость. Накануне позвонил внук из Петербурга и попросил: «Дед, напиши мне стихи о любви на расстоянии». Абдрахман начал расспрашивать, тот отнекивался, но стало ясно, что в Питере может быть еще одна семья Досовых. Он обещал, что конечно же напишет, вот поправится , разберется в курами, которые перестали от жары нести яйца. Теперь не напишет.
Мне говорят, ты сам напиши о нем. И есть что написать, он много чего успел рассказать. На его страничке в фейсбуке тоже кое-что осталось. Стихи его, а особенно песни, не знают границ. Как и сам он не знал их. Пусть родная степь, про которую он написал такие песни, будет ему пухом
Вот такой у нас выдался июль. Жаркий на редкость, но когда-то пройдут, наконец, дождики, и легче станеь дышать. Может, и в лес еще получится выбраться. Какое лето без грибов, даже в такое время?
Владимир Моторико
Фото автора
