Александр ПОПЕНКО остался один в темноте.
Не один
Его спасла семейная пара – Нина и Айдын Зейналовы. Они обратили внимание на своих соседей, обитателей съемной квартиры. В один день они исчезли, остался только старик.
– Он был неухоженный, голодный, слепой, – рассказала Нина. – Весь день сидел в комнате. Мы его кормили и обращались во все инстанции. В полицию, в соцслужбы, куда только не писала заявления. Но никому старик не был нужен. Родных у него здесь нет, я хотела определить его в дом престарелых. Оказалось, это сложно – нет мест.
Шли дни, недели, месяцы, а семейная пара не бросала Александра Семеновича. Айдын кормил, Нина бегала по инстанциям. Наконец, ей удалось поставить старика в очередь в Дом престарелых.
– Большое спасибо Айжан Каркеновой, заместителю директора Центра социальной адаптации для лиц без определенного места жительства. Она вошла в положение и определила Александра Семеновича в Центр до тех пор, пока его очередь не подойдет, – рассказала Нина. – Теперь он сытый, чистый, одетый...
Лишь бы не сдох
Александр Попенко сидит на стуле в зале общения в Центре. У него отстраненный вид слепого. Руки сложены в замок.
– Нина рассказала про вас, про вашу ситуацию...
– Дай Бог им здоровья. Крепко поддержали меня...
– А что произошло? Как вы попали в эту квартиру?
Александр Семенович говорит медленно, часто молчит, подбирая слова:
– Я жил в поселке Бурли. Они приехали туда, чтобы работать скотниками. Говорят: «Зрение у тебя плохое, нужно срочно делать операцию, а то совсем ослепнешь. Давай продадим твой дом, поживешь в Костанае у нас, и вылечишь глаза»... Так и приехали в эту квартиру.
– Давно?
– Уже больше двух лет прошло.
– Вам отдали деньги за дом?
Александр Семенович усмехнулся:
– Нет... Дом был солидный – 4 сарая, сеновал.
– За эти два года вы были в больнице?
– Ни разу.
– И что они отвечали на ваши вопросы об операции?
– Скоро, скоро, скоро...
– Как их зовут?
– Анастасия и Андрей... Они сожители, но фамилия у него другая – немецкая. Не вспомню.
– Кормили вас сколько раз в день?
– Где-то два раза в среднем.
– Хорошо кормили?
– Лишь бы не сдох... – снова усмехнулся Александр Семенович.
– Не били?
– Бить – не били.
– И что вы делали весь день в эти два года?
– Включат телевизор, я сижу и слушаю...
Чужая пенсия
За свою жизнь он сменил четыре профессии. Был печатником, токарем, шофером и медником. Думает, что именно работа медником повлияла на глаза, сказался контакт с расплавами металлов, флюсов, с агрессивными кислотами. Пенсию за тяжкий труд Александра Семеновича по-прежнему получают те самые Анастасия и Андрей. У них осталась доверенность.
– Как вам здесь живется?
– Здесь не обижают, кормят, ухаживают.
– Нина поставила вас в очередь в Дом престарелых. Надеется, что вы скоро сможете туда отправиться. Но как скоро – никто не знает.
– В Рудный или в Карабалык?
– Говорят, все они переполнены. Вряд ли придется выбирать.
– Мне лучше в Карабалык. Я там родился, вырос. Там у меня знакомых много.
– Думаете, будут навещать?
– Есть люди, которые будут навещать.
– А дети ваши?
– Дочь живет в Томске, мы с ее мамой давно развелись. Я после этого уезжал в Кишинев, потом вернулся... Иногда сидел в этой квартире, в тишине, в темноте и мне казалось, что я один, в мире никого нет... Спасибо Нине и Айдыну.
Газета будет следить за ситуацией.
Фарид ДАНДЫБАЕВ
Фото автора
