Наверное, я был первым из журналистов «КН», кто встретился с Василием Розиновым и взял у него интервью. Правда, оно так и не было опубликовано.
Это было еще в те времена, когда у всех появилась надежда на перемены к лучшему. Несмотря на то что с прилавков магазинов исчезали элементарные товары, даже дешевые сигареты «давали» по талонам. Но в воздухе витало нечто новое, как будто в душной кухне открыли форточку.
Тогда мне и сказал редактор: «А поезжай-ка ты в Садчиковку. Там, говорят, есть заведующий фермой с какими-то новыми идеями. Возьми интервью, может, получится интересный материал в перестроечном духе».
Завфермой был Василий Розинов. Я нашел его в небольшой конторке, непривычно чистенькой, но без мебельных излишеств. Разговор пошел о культуре в животноводстве, о том, какой должна быть современная ферма. Василий Самойлович говорил о клумбах и тополях, которые были не менее нужны, чем автоматика и компьютеры.
Интервью получилось большим, с планами и проектами, которые тогда казались не очень реальными. Ну какие могут быть компьютеры на дойке коров, когда в начале девяностых они не в каждой конторе стояли?! И если стояли, то часто просто напоказ. Наверное, материал показался слишком завиральным, далеким от жизни, поэтому его слегка придержали, а затем и вовсе не опубликовали.
А потом я надолго потерял его из виду. Говорили, что Розинов ушел с фермы, завел свой бизнес, очень популярный в то время – гонял на продажу подержанные машины из Германии и продавал у нас. Я этот бизнес знаю, мои сыновья тоже пытались зарабатывать таким образом. Избавь меня бог от такого. На каждом повороте риск, каждую ночь тебя ждут на дороге бандиты или люди в погонах. Часто бывало одно и то же.
Еще чуть позже зазвучало название «Иволга». Я не знаю, с какого капитала стартовал наш самый успешный бизнесмен, может быть, нашлось более прибыльное дело, чем перегон машин. Но точно знаю, что каждая копейка там была заработана трудом, а не уведена у государства благодаря связям.
А Розинов те идеи насчет компьютера и прочих новаций внедрил на фермах Садчиковки. И за его сырами всегда стояла очередь, потому что без химии и дешевле, чем везде. Наверное, было бы интересно проследить и описать пошагово, как рос этот бизнес и этот холдинг. Это был бы хороший учебник реальной работы по становлению новой структуры. А можно было бы описать, как работала «Иволга» с государственными структурами, часто спасая их от краха. Или написать о людях, которым он помог, поддержал, спас.
Сейчас уже про те ощущения забыли, а я помню. Как на весь совхоз выписывали одну нашу газету и передавали её из рук в руки. А потом приезжали в редакцию за помощью. Газета писала об этом, и учителям в кои-то веки выдавали зарплату. Помню, однажды зимой ехали ночью из Надеждинки по пробитому трактором коридору в снегу и до самого Костаная ни в одном поселке не горели огни. Но вот поднялся с колен совхоз «Притобольский», и в поселке Джамбул «Иволга» зажгла огни.
Не буду преувеличивать, были в области и другие крепкие люди, которые не дали пропасть селу. Но там, куда приходила «Иволга», возвращалась жизнь. Где-то проходимцы разбирали по кирпичикам дома культуры, чтобы сляпать себе дворец в городе. А «Иволга» восстанавливала и закупала технику и ремонтировала клубы. Как без них в селе, в котором отдыхать привыкли на своем огороде? И как будет жить село, если «Иволги» не станет?
Наверное, он мог бы давно продать свой бизнес или часть его и руководить им откуда-нибудь из Европы. Но он привык работать с людьми, глядя им в глаза. Живя одной с ними жизнью. Мне запомнился его рассказ, как начинал он молодым специалистом в Майколе, как жил на зарплату, держал домашнюю скотину, а по утрам крутил ручную крупорушку в придачу к физзарядке или вместо нее.
Мне трудно представить человека, который мог бы сказать ему в лицо, что он кого-то обманул или не сдержал свое слово.
Фото Василия СЕРЕДЕНКО и из архива редакции
