Елена БЛАЖКО знает цену жизни. Ей удалось побороть ту самую неизвестную пневмонию, которая сейчас вместе с коронавирусом убивает людей.
В редакцию женщина позвонила со следующим откровением:
«Вчера меня выписали домой. Чувствую себя странно. Температуры нет, но слабость сильная. Стараюсь есть побольше ягод... Ещё две недели домашнего карантина. В моем окружении болеют все...
...Мне стало плохо дома 1 июля. В половине десятого утра забрала «скорая». Повезли в областную больницу, заподозрили, что сердце. Но кардиолог посмотрел и сказал, что дело не в нем. Поехали в городскую больницу. А там очередь: и «скорые» стоят, и просто люди, которые пришли сами. Только 30 июня горбольница начала работать как провизорный стационар, а уже на следующий день были заполнены все отделения.
Я попала в палату только около половины четвертого. Вместе с тремя женщинами, с которыми ещё в очереди стали держаться вместе: двум по 45 лет, одной 60, мне 58. В отделении всякого возраста лежали люди, не было только совсем молодых, много мужчин... Первая ночь была ночью ада.
У всех кашель, высокая температура, рвота... Со всех палат слышны стоны. Мы мокрые от пота... Медсестры бегали, уговаривали потерпеть, и снова ласково так, нежно – потерпите. А люди-то разные, кто-то молчит, а кто-то ругается... На следующее утро к нам пришел врач. Протокол лечения у всех одинаковый: утром и вечером системы, днем уколы. Диагноз – двусторонняя пневмония невыявленной этимологии. Первые три дня – самые тяжелые. Паника была, психологический шок, реальный страх смерти... И время... Оно не двигалось, просто стояло на месте. Что день все-таки длится, мы стали замечать только на пятые сутки. Даже в палате лежали в масках. Когда совсем невмоготу, отвернусь к стене, сниму маску, подышу, потом снова надеваю.
Куда хуже было нашим медсестрам и врачам. С головой в костюмах, мокрых от пота, в маске, да ещё защитный экран. Как они при этом дышат! Подошла ко мне медсестра Карлыгаш делать систему. А у самой испарина на лбу, еле стоит. Присядьте, говорю, вам плохо? Сказала, что, видимо, давление поднялось. А сидеть некогда, много тяжелых пациентов, всем системы надо ставить. Это реальный подвиг реальных людей! Была медсестра постарше, Валентина Николаевна, она то ли уже на пенсии, то ли предпенсионного возраста. Не могу, говорит, уже, не выдержу. А через день снова с нами: «Кто же вам помогать будет?».
Наша палата старалась держаться на оптимизме, иначе вообще можно с ума сойти. Медсестра Марина забегала: «Можно, я у вас подпитаюсь немного?»...
Я ведь почему ещё решила все это рассказать. Медработников больницы обвинили в том, что они свой пост оставили, психанули, что-то не так сделали. Комиссия должна была прийти. Если бы к нам зашли, мы бы им рассказали, благодаря кому выжили. Для нас несколько дней в стационаре адом показались, а медсестрички, врачи, санитарки в этом аду каждый день. Я не верю, что эти люди в чем-то виноваты. Ну да, требовали нормальные средства защиты, чтобы одноразовые костюмы были одноразовыми. Это даже визуально видно, когда одежда не новая, а просто обработанная. Так ведь это не они виноваты, что в больнице чего-то нет, это наша неподготовленность. А медики – они тоже люди, и, спасая наши жизни, опасаются за свою жизнь. У них каждый день – подвиг.
Здоровья я желаю всем-всем, и злым, и добрым... Потому что пережить такое – это очень страшно».
