Эти два приговора в специализированном суде по уголовным делам оглашались один за другим. Оба процесса были непростыми. И после каждого у судей родились частные постановления – в адрес прокурора области и начальника ДВД. Слишком уж выпирающими были факты нарушения процессуальных норм и прямой подтасовки фактов по уголовным делам.
И в последнем слове Болдусов заявил, что не виновен.
«Кайфовый» подсудимый
Одна половина зала суда аплодировала, вторая – рыдала. Так встретили приговор 20-летнему Нурлубеку Болдусову, которого присяжные признали виновным в убийстве администратора коттеджа Даметкен Кашкиной. Вердикт суда – 12 лет колонии строгого режима, лечение у врача-психиатра.
Во время процесса Нурлубек Болдусов действительно порой вел себя не совсем адекватно. Когда у сына погибшей женщины на глазах были слезы – улыбался. Когда вопросы задавали прокурор, судья или адвокат потерпевшей стороны, демонстративно отказывался отвечать. И при этом отрицал свою вину. Хотя на первом этапе следствия очень подробно описал обстоятельства убийства.
А потом у Болдусова появились опытные адвокаты. И в суде они вели себя очень наступательно, постоянно указывая на пробелы и нарушения в ходе следствия. Создалось впечатление, что именно благодаря этому подсудимый и стоял на своей невиновности. После приговора родственники погибшей женщины даже высказали журналистам, которые следили за судебным процессом, зачем им надо было вторить адвокатам и писать о процессуальных «издержках». Они были убеждены, что все эти нарушения в противовес очевидным фактам сознательно допускались следствием, чтобы развалить уголовное дело (перечислялись влиятельные родственники подсудимого). Поэтому и аплодировали после вынесения приговора. Однако причина, конечно, совсем в другом. Этих нарушений уже невозможно не замечать.
Убийство администратора коттеджа произошло 28 декабря прошлого года. Накануне там отмечали день рождения Владимира Колесникова. Деньги на то, чтобы снять коттедж, дали подростку родители. Поскольку тот был несовершеннолетним, отвечать за последствия взялся Болдусов. Именно его удостоверение личности находилось у администратора. Гуляли в коттедже полсотни человек. Неудивительно, что наутро здесь была сломана дверь, разбита посуда. А по расписке, которую дал Болдусов, он должен был за все нести ответственность. Нурлубек позвонил имениннику, но тот оказался недоступен. Оставалось решать проблему самому.
Павел Симонов еще не знает, что по одному из убийств его оправдают.
Так вышло, что последние пять гостей уехали из коттеджа на такси, а Болдусов пошел пешком. По материалам дела, ему не давала покоя мысль, что удостоверение не отдали и ущерб придется возмещать ему (порядка 50 тысяч тенге). И парень решил вернуться, чтобы утащить свой документ. В коттедж проник через гараж, но при этом упали столы, подпиравшие дверь.
На шум и вышла Даметкен Кашкина. Сначала Болдусов ударил ее подвернувшимся под руку поленом, потом добивал кухонным ножом. Из куртки погибшей забрал свое удостоверение и два сотовых телефона женщины, которые позже выбросил в туалете на автовокзале. Забрал также нож и полено, от которых избавился по пути.
Задержали Болдусова уже в селе Крыловка Сарыкольского района. Сначала он во всем признался, по деталям рассказал, как все было. Но потом отказался от этих показаний. Заявил, что давал их следствию под воздействием наркотика. Якобы во время допроса сигарету с марихуаной ему предложили сами полицейские.
Что любопытно, в деле действительно есть заключение эксперта по этому поводу. На него больше всего напирали адвокаты Болдусова. А сам подсудимый в красках описал: когда ему после курения наркотика стало «кайфово», он и подписал все, что от него требовали. Уловка? Накурился перед задержанием, поэтому в крови и нашли присутствие наркотика? Многие недочеты следствия пришлось прояснять уже в ходе судебного процесса. Выяснилось: все, что первоначально рассказал на следствии Нурлубек Болдусов, совпало с деталями, подтвержденными многочисленными экспертизами. Что, видимо, по большому счету и убедило присяжных.
Однако «неловкости» следствия едва не сыграли на руку подсудимому. В прениях прокурор отказался от обвинения в убийстве из корыстных побуждений. Если о двух украденных сотовых телефонах еще можно было говорить, то была ли золотая цепочка, фигурировавшая в обвинительном заключении, вообще сказать трудно. Видимо, это и повлияло на «обратный ход» обвинителя. Однако адвокат потерпевшей стороны настаивала на первичном обвинении, и суд ее поддержал. Но адвокаты наверняка еще будут «играть» на процессуальных нарушениях в суде второй инстанции, ведь у Болдусова остается право обжаловать приговор.
Списать... убийство
Дело Павла Симонова еще более показательно, если говорить о качестве следствия. За бытовое убийство собутыльника в ноябре прошлого года жителя поселка Станционного Карабалыкского района суд приговорил к 10 годам лишения свободы. Плюс наблюдение у врача-нарколога. Однако самым неожиданным в вердикте суда оказалась «криминальная интрига».
Павел Симонов обвинялся в двух убийствам. Одно из них – 14-летней давности. В то время Павлу и его однокласснику Максиму Румику было по 19 лет. Симонов уже тогда любил выпить, а Максим был спокойным парнем, никогда ни с кем не конфликтовавшим. Говорят, что некто Леха появился в приграничном Станционном неожиданно. Ехал он из Ташкента в Россию, причем без документов, поэтому все погранпосты обходил. С ним за бутылкой и познакомился Симонов. А вечером Павел пришел к дому Максима с просьбой на мотоцикле подбросить их с новым знакомым к трассе, чтобы на попутке добраться до границы. Родители Румика находились в отъезде, оставив на Максима младших детей. Но Симонов был настойчив, и они поехали. А на следующее утро в полутора километрах от поселка нашли труп Максима с ножевыми ранениями.
Еще через два дня в поселок вернулся Павел. Его допросили как подозреваемого, но потом отпустили – рассказ Симонова, как его одноклассника убивал Леха, показался полицейским убедительным.
Они тогда так и не доехали до трассы. Максим, по рассказу Симонова, сказал, что кончается бензин, и отказался ехать дальше. Вот тогда-то Леха и взялся за нож. В ночь они уезжали уже вдвоем. Разбили у мотоцикла фары, чтобы не засекли пограничники, и пересекли границу. По пути, уже на территории России, поведал Симонов, ему удалось сбежать. Перебрался назад в Казахстан.
Страсти после приговора продолжились и за стенами суда.
И вот к этому преступлению вернулись. Как выяснил суд, полицейским за 14 лет не удалось установить даже личность Лехи. А убийство все эти годы считалось нераскрытым. Когда задержали Симонова за убийство собутыльника (он этого и не отрицал, хотя плохо помнил детали), появился повод «почистить архив». Признание, что 14 лет назад убил одноклассника, Павел подписал, находясь в следственном изоляторе. И на первом заседании суда тоже брал вину на себя. Однако судью насторожили слишком уж очевидные нестыковки его показаний и обстоятельств преступления. И уже на третьем заседании Симонов признался: его «попросили» взять на себя нераскрытое убийство. Не били, просто пообещали, что не будет проблем в камере. Да и на срок, сказали, это не слишком повлияет.
Личность Павла Симонова, если судить по характеристикам из уголовного дела, не самая симпатичная. Поэтому, с точки зрения обывателя, за одно он будет сидеть убийство или два, особого значения не имеет. Однако может быть и так: сегодня на скамье подсудимых не лучший гражданин страны, завтра – вполне законопослушный, но обвиненный напрасно. Если рассматривать такой сценарий, то нынешний оправдательный вердикт суда по старому убийству – это образец справедливого и беспристрастного рассмотрения фактов и обвинения. То, что и называется правосудием.
