19 февраля 1981 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда Кузьминой Алевтине Ивановне, доярке совхоза «Краснопартизанский» Кустанайского района Кустанайской области.
«Иди на группу...»
Сделать карьеру доярке было так же непросто, как и в любой другой профессии. Начинала Алевтина Кузьмина как подменная доярка. И вскоре ей уже предложили набрать группу коров. Кузьмина охотно согласилась. Момент был подходящий: богатый и передовой совхоз «Краснопартизанский» обновлял общественное стадо, закупил партию черно-пестрых коров.
Поехала Алевтина набирать группу, а коров уже разобрали. Ей остались яловые, «запущенные», малоудойные. Кто мог подумать в тот день, что ферма переживает исторический момент. Что группу набирает будущий Герой, будущий кавалер трех орденов Ленина, делегат двух партийных съездов КПСС и депутат трех созывов Верховного Совета Казахской ССР. Меньше всего об этом думала сама Алевтина.
«Дядя Коля, царствие небесное...»
Алевтина Ивановна свои успехи не приписывает только себе. Рассказывая о группе черно-пестрых, вспоминает дядю Колю, совхозного осеменатора, царствие ему небесное, который был молодой доярке как отец. Он сказал, что надо толком провести искусственное осеменение и тогда молока будет не меньше, чем в других новых группах. С этого все и началось.
Черно-пестрые стали дружно телиться, молоко полилось рекой. Лучшие особи давали 30- литровые удои. А надои устремились к рекордным – четыре тысячи литров (кг) и больше.
Если копнуть историю молока в нашей области, то она была далеко не безоблачной. Для многих молочно-товарных ферм (МТФ) и для совхозов в целом даже надой в три тысячи кг на фуражную корову был недостижим. Дефицит кормовой базы – вечный бич на Костанайщине..
– Сегодня, знаю, надаивают по семь тысяч литров, а у Алевтины Ивановны самый высокий надой был в пределах шести. Но если бы ее коровам давали такие корма, как сейчас, она бы эти семь тысяч легко превысила, – рассуждает беспристрастно Вера Васильевна Сидорова, Герой Социалистического труда, в свое время руководитель Кустанайского района.
«Как же я поеду?»
Хороших кормов не хватало, но люди талантливым трудом преодолевали и этот дефицит.
– Приезжаю однажды на утреннюю дойку в Красный Партизан. Сначала подошла к группе Кузьминой, – рассказывает Вера Васильевна. – Вижу, она как-то боком присаживается к коровам – неестественная поза для работы доярки. Посмотрела, пошла дальше, к другим группам. А потом снова к ней вернулась: Алевтина Ивановна, что случилось? Что-то не так в вашем поведении... А она мне отвечает: фурункулы замучили. Вся грудь болит, руки трудно поднять... Я ей: надо в больницу, а она сразу про свою группу, что не может ее оставить...
То же самое случилось и на партийном мероприятии, где Кузьмину выдвинули делегатом XXVI съезда КПСС. Сидорова вспоминает, что, переждав аплодисменты, Алевтина Ивановна сказала: как же я поеду? А группа? Нет, не могу оставить коров. Вернусь, а они уже запущенные. Тогда Кузьминой пообещали, что на ее группу поставят лучшую подменную.
«Я после всех...»
– Ее скромности не было предела, – продолжила Вера Сидорова. – Мы всегда предлагали ее в президиумы на крупных политических и общественных мероприятиях. Она садилась на краешек стула, с краю стола, за которым сидел президиум. И уговорить ее перебраться в центр было невозможно. Она просила ее не выдвигать, но это тоже было невозможно. Вот у меня два ордена Ленина, а у нее три. Как мы могли ее «не заметить»?
В ходе подготовки материала напомнили мне и слова Александра Митрофановича Товстопята, ныне покойного, хорошо известного в Костанайском районе. В Красном Партизане было большое тепличное хозяйство, и он распорядился, чтобы перед 8 Марта дояркам привезли овощи. Проконтролировал, всем ли хватило. Перечислили ему, кто взял овощи, а Кузьмину не назвали. «Ей не досталось?» – возмутился он. Нет, сказала, что последней возьмет огурцы и помидоры, если что-то останется...
Так же и с квартирой получилось. Как Герою, Алевтине Кузьминой полагалась благоустроенная городская квартира. Она отказывалась: у меня в Кировке (одно из отделений «Краснопартизанского») квартира есть, зачем другая? Когда совхозы и фермы стремительно теряли позиции, Алевтину Ивановну пригласил мэр Кустаная Василий Евсеевич Корнев: «Держу для тебя квартиру, начинай оформлять». Но через три дня в город пришел другой руководитель, тема была исчерпана. Сейчас Кузьмина живет в двухкомнатной квартире в Костанае, которую купила на личные сбережения. В 90-х сберкнижка ее, как у всех, растаяла, и она снова копила деньги.
Две Героини
Документы о представлении Кузьминой к званию Героя Социалистического Труда подписывала Вера Васильевна Сидорова. Указ Президиума ВС СССР вышел 19 февраля 1981 года, а 23 февраля начался XXVI съезд партии, делегатом которого была и Камшат Доненбаева, удостоенная звания Героя значительно раньше, в 1975 году (Указ от 10 февраля).
Трактористка и доярка из Кустанайской области разместились в одном номере кремлевской гостиницы. Камшат Байгазиновна в Москве давно была в почете, Алевтина Ивановна впервые на таком мероприятии. В пять часов утра в номере раздался телефонный звонок из Министерства сельского хозяйства СССР: Алевтина Ивановна, поздравляем с присвоением высокого звания... Говорят, в вашем номере уже есть одна Героиня, теперь вас две в одном номере...
Почему плакал отец?
Мы разговариваем с Алевтиной Ивановной через сорок февралей после Указа. Она вспоминает, что из Москвы позвонила родителям в Рыбинск, город в Ярославской области. Трубку взял отец, Шустов Иван Иванович, в годы войны ставший офицером в танковых войсках, получивший орден Красного Знамени из рук маршала Жукова. Отец на сообщение дочери залился слезами.
Семья Шустовых жила в Калининской области (ныне Тверская), перед войной родители перебрались в Рыбинск. Когда отец ушел на фронт, Алевтине было шесть месяцев, вернулся – ей почти пять лет. До войны в семье рождались девочки, после войны – мальчики. Четырех братьев Алевтина помогла матери вынянчить.
Жить в Рыбинске было трудно, родственники посоветовали вернуться в Калининскую область. Шустовы вернулись и жили в деревне Бережки. Отца выбрали председателем колхоза. Мама, Анна Ивановна, работала дояркой. Она научила дочь доить – тщательно и бережно, как Алевтине Ивановне и по сей день снится. И еще о главном. Был у отца друг, тоже председатель колхоза – Николай Кузьмин. Через эту дружбу Алевтина и познакомилась с будущим мужем Анатолием Николаевичем. Вместе в 1963 году они приехали в Кустанайскую область.
«Ни о чем не жалею»
Муж умер в 43 года. Это горе, вдовство, случилось с Алевтиной Ивановной в неполные сорок лет. Она осталась ему верна. Хотя и во вдовах была завидной невестой, но всем, кто сватал, отказала. В прошлом декабре Алевтине Ивановне исполнилось 80. На пенсию она ушла в 1997 году. Одинокой себя не чувствует и сейчас. Внимания, как она считает, ей уделяют достаточно, обижаться не на что. И не на кого. Плохих людей она не встречала, кого знала и знает, все хорошие. В разговоре вспомнила Леонида Переверзева, Николая Алимпиева, Игната Чернеженко, Бокового – его имя потерялось в нашей памяти, читатели могут напомнить. Назову и коллег Кузьминой по ферме, с которыми она дружна – Матрену Лавриненко, Галину Кочегарову.
– Ни о чем не жалею. Живу хорошо. Ничего не прошу, кроме здоровья, – говорит Алевтина Ивановна. – Хочу сама готовить, убирать, ходить в магазин за продуктами, двигаться – в этом жизнь...
Не каждый в 80 лет может сказать то же самое. В этих словах мудрость и мужество. Качества, без которых обойтись Алевтине Ивановне было невозможно.
Автор благодарит за помощь в подготовке материала Нину Ивановну Волосович.
Людмила ФЕФЕЛОВА
Фото Сергея МИРОНОВА
