В 1852 году известный русский художник Алексей Чернышёв побывал в Оренбургской школе для казахских детей, в которой в то время учился Ибрай Алтынсарин. Среди рисунков Чернышёва – «Пять мудрецов». На нем, считает доктор филологических наук Алмасбек АБСАДЫК, может быть изображен, в числе других учеников, юный Ибрай.
«Был приятно изумлен...»
Знаменитый просветитель Ибрай Алтынсарин учился в открытой в 1850 году Оренбургской школе. Она была семилетней и состояла из четырех классов. Ибрай – один из двадцати первых выпускников. Весь выпуск 1857 года был распределен для работы в российской административной системе.
Учеба в русской школе, специально открытой для казахских детей в Оренбурге, была организована согласно «Положению об управлении Оренбургскими киргизами» 1844 года. Тогда Оренбургская школа считалась большим достижением в решении социальных вопросов инородцев в составе Российской империи. Это особенно подчеркивали авторы статей того времени.
Для нас особенно интересна одна публикация, еще мало знакомая широкой публике и ученым, изучающим наследие Алтынсарина. Называется газетная статья просто: «Школа для киргизских детей в Оренбурге». Ее автор – уроженец этого города, художник Алексей Филиппович Чернышёв. Он побывал в школе в 1852 году.
Статья богато иллюстрирована графикой самого Чернышёва. В тексте автор описывает расположение Оренбургской школы, историю открытия, распорядок дня, меню в столовой, нравы и облик учеников. Но дадим слово самому Алексею Филипповичу.
«В нынешнюю поездку мною в Оренбург, довелось побывать в Школе киргизских детей. Я сам оренбургский уроженец. К киргизам (так до 1925 года называли казахов. – Прим. ред.) и к образу жизни их присмотрелся, и потому, естественно, приноровил посещение свое в Школу чуть ли не накануне отъезда из Оренбурга. Да и то лишь для того, чтобы не упрекнуть себя после за невнимательность к замечательному на собственной родине. Но, побывав там раз, я так приятно изумлен был особенностями этого заведения, что принялся тотчас же за карандаш, и набросал, для услаждения ваших взоров, любезнейшие читатели, два, три эскиза, который видите перед собою».
Лучший ученик
Художнику понравилась не только организация самой школы, но и то, с какой тщательностью подошли организаторы к таким важным вещам, как, например, обмундирование. Дети имели несколько комплектов одежды: праздничную, летнюю, летне-походную, зимнюю, зимне-классную. Для того чтобы показать великолепие одежды, Чернышёв отобрал пятерых учеников.
Вот как он их описал: «И какие славные мальчики эти воспитанники: опрятные, благообразные, самодовольные. Они, по врождённой каждому азиатцу степенности движений, и теперь кажутся уже проглотившими всю человеческую мудрость. Каких же успехов можно ожидать от них после? В представляемой здесь группе, снято мною с натуры, вы видите пред собою пятерых из этих мудрецов».
Эти ученики – пятеро из первых 30 детей, принятых в школу. Нам интересно: был ли среди пяти мальчиков на картине Ибрай Алтынсарин? Ведь с первого дня, как его приняли в школу, был заметен – подвижный, любознательный, учился отлично.
Юный ученик уже тогда отличался взрослым подходом к делам. Он лично ходатайствовал перед председателем Пограничной комиссии, с просьбой оставить в Оренбурге Жетыбая Утемисова, который сопровождал его из аула в город. Оставшись в школе на целых семь лет, Утемисов служил воспитателем.
Ибрай был одним из лучших учеников школы, пользовался уважением администрации и вполне мог попасть на картину Чернышёва. На наш вопрос точнее смогут ответить, наверно, профессиональные художники-эксперты. В этом помогут сохранившиеся фотографии юного Алтынсарина.
Кто же остальные?
Если на картине «Пять мудрецов» есть Ибрай (им мог бы быть крайний слева мальчик, судя по рисунку бровей. – Прим. ред.), то, возможно, остальные четверо – это Ш. Кулибеков, Н. Мунсызбаев, М. Бахтияров, Ш. Кушербаев, которые окончили школу вместе с Алтынсариным и занимали впоследствии разные должности. Все они были отличниками и деятельными учениками.
Когда востоковед Николай Ильминский взялся за сбор образцов казахского фольклора и словарной лексики казахского языка, Пограничная комиссия определила ему в помощники трех выпускников первого набора – Кулибекова, Кушербаева и Бахтиярова. Вот что пишет Ильминский о Мергали Бахтиярове: «Через этих же юношей я познакомился с киргизской школой. С самого начала меня привел в нее во время своего дежурства Бахтияров. Это был ловкий и изящный молодой человек, брюнет, смягченного киргизского типа, хорошо делал гимнастику, танцевал, играл на скрипке, – и все это самоучкой».
Шахмурат Кулибеков помогал Ильминскому письменно фиксировать казахский эпос «Ер Тарғын» со слов народного акына Марабая. После это произведение было опубликовано в печати и использовалось в качестве учебного пособия во вновь открытых степных школах.
Когда в 1860 году стали открываться новые казахские школы в степи, власти отправляют выпускников для осуществления переводческой и учительской деятельности. Алтынсарина отправили в Тургай, Кулибекова – в Иргиз, Мунсызбаева – в Троицк, Байжанова – в форт Раим на Арале, Кунанова – в Перовск (ныне Кызылорда).
1 сентября 1861 года торжественно открылась Троицкая русско-казахская школа. Так начиналась история открытия школы в степных просторах...
Потерянная хрестоматия
Стостраничная первая часть «Киргизской хрестоматии», изданная в 1879 году Ибраем Алтынсариным в Оренгбурге в типографии Евфимовского-Мировицкого, общедоступна в Интернете. Второй части, подготовленной учителем десять лет спустя, не суждено было увидеть свет.
17 июля 1889 года Ибрая Алтынсарина не стало. Часть вторая, которая содержала сведения по истории, географии и техническим дисциплинам, бесследно исчезла. Известно, что почин Ибрая, создавшего первую в истории Казахстана литературную хрестоматию, с энтузиазмом подхватили российские востоковеды, такие как Александр Алекторов, Яков Лютш и другие. Единственный экземпляр «Сборника образцов киргиз-казахов Туркестанского края» Якова Лютша сегодня хранится в Российской национальной библиотеке. Любопытно, что востоковед еще в 1889 году использует термин «казахи», хотя официально этот этноним был закреплен за казахским народом только через 36 лет.
Тот факт, что хрестоматия Лютша хранится в Москве и, возможно, еще не изучена казахстанскими учеными, говорит о том, что рукопись второй части хрестоматии Алтынсарина может до сих пор храниться где-то в российских архивах или библиотеках. Сканированная копия первого тома содержит на обложке печать Московской цензуры 1900 года. Может быть, рукопись Ибрая пропала где-то на этапе многочисленных цензорских проверок?
Сохранившаяся первая часть представляет интерес для тех, кто исследует тему возникновения современной казахской письменности. Алтынсарин создал свой алфавит на основе кириллицы. Первая часть хрестоматии много раз переиздавалась в советское время и использовалась как учебное пособие по литературе.
