Корреспонденты посмотрели на весеннюю набережную «Шагала» в Костанае.
Хулиганы
Шагала – это чайка. Но чаек мы не видели, из птиц – только воробьев, голубей и уток. Нам сказали, что на набережной часто замечают ондатру, которая, кажется, дружит с крякающей парой. Но, увы, нам на глаза она не попалась.
«Шагала» была открыта в августе 2013 года. Почти десять лет прошло – издалека набережная по-прежнему очень красива. Но вблизи видны отколотые или сдвинутые облицовочные плиты, встречаются провалы брусчатки, скульптура рыбака лишилась удочки. Рыбак без удочки превратился в странную пантомиму. Стоит в небольшом наклоне человек в длинном плаще и держит перед собой кулак с каким-то огрызком. Будто у него зажигалка и он хочет кому-то дать прикурить.
Экосистема
На другом берегу, возле малого моста, видно настоящего рыбака. По дороге к нему безрезультатно высматриваем ондатру.
– Добрый день! А вы давно рыбачите здесь? Я почему спрашиваю – может, видели здесь ондатру?
– И ондатру, и нутрию, и норок видел. А вон там плавал мертвый бобер. И сейчас копал червей под большим мостом – лежит мертвая норка. И вообще мертвых животных здесь нахожу постоянно.
– А что случилось?
– Мне кажется, это пацаны охотятся – с камнями или ружьями пневматическими. Еще с собаками люди гуляют – может, натаскивают. Вон молодой браконьер. (Мимо на велосипеде проехал подросток с ранцем и удочкой). На щук сейчас запрет, а у него спиннинг.
Рыбака зовут Владимир Малышев. Он бывший моряк Балтийского флота. Рыбалкой занимается уже 50 лет. Когда мы пришли он уже сматывал удочки.
– Большой улов сегодня?
– Два окунька.
– А кто вообще здесь водится?
– Линь, подлещик, лещ. Леща мало стало.
– Зато норки появились...
– Бобров никогда не было. Недавно появились и, наверное, скоро их изведут. Норки? Слышал, что в Челябинской области много их сбежало из питомника. Верно, добрались до нас.
Владимир показал, где видел норку. Вообще набережная – целая экосистема. Городской уголок, где цивилизация ходит по краю дикой природы.
Норка
Мы нашли ее под большим мостом возле родникового ручья и большого муравейника. От этого соседства стало даже грустно. Ручей весело журчит, солнце в нем блестит, над головой шумят машины, муравьи снуют туда-сюда. Жизнь стремилась вперед, а в воздухе пахло смертью. Норка лежала на спинке, запрокинув голову. Видимых повреждений на ней не было видно. Но уже по ней взбирались муравьи и жуки-кожееды. К осени от норки с коричневым мехом не останется и следа. Будто ее никогда и не было на земле.
Набережная просыпается после зимы. Сейчас коммунальные службы ведут ревизию культурных общественных объектов. Плитку, наверное, починят. А кто починит разруху в головах тех, кто сломал удочку рыбаку или убил норку?
