Им под девяносто. Они не воевали. Но война у них забрала детство. Очерки об истиных героях труда, которые, кстати, получили награды от президента России Владимира Путина.
Светлый дом
Кильта-апай КАРБАЕВА сейчас живет в окружении внуков и правнуков.
Дом Кильта-апай в наурзумском Шолаксае большой, шпальный, теплый, унизанный трубами отопления, строил еще ее муж Мухамеджан Карбаев. Он ушел из жизни почти пятнадцать лет назад, оставив после себя память как о крепком, сметливом мужике, сумевшем поставить на ноги шестерых детей. Он был немногим старше своей жены, но, похоже, характерами они не различались. Кильта-апай и поныне не пропускает ни одного значимого события в жизни родственников и поселка. У нее гладкое, светлое лицо и звонкий голос. Слышит уже неважно, но если уж начала что-то рассказывать, то ее не перебьешь – напористый характер угадывается.
В большой комнате солнечный свет в каждом уголке. На руках у бабушки дремлет кошка, позже сюда же прибавляется маленький внук. Честно говоря, я не называю имя этого юного батыра только потому, что боюсь перепутать его с другими подобными персонажами огромной семьи: у Кильта-апай, только представьте, 20 внуков и 18 правнуков. Старшему сыну 65 лет, младшему – 57. Говорят, в Шолаксае из Карбаевых можно отдельную улицу ставить.
Женщина говорит преимущественно по-казахски, поэтому моим переводчиком-помощником выступает ее сноха Жансауле, педагог местной школы. Так мы вместе и составили картину прошлой бабушкиной жизни.
Про три колоска
Картография 30-х годов нынешнего Аулиекольского района весьма причудлива. Ты мог родиться на точке фермы «16 Октября». Или на ферме «Котлован». Аул Шилак Бакай, или Смолокурня лесхоза из того же ряда. Поэтому, когда я спросил о дальнем родстве Кильтаапай, мы пришли к выводу, что самое подходящее и документально подтвержденное место ее рождения – Харьковка, это километров 25-30 от райцентра Аулиеколь. Основано в начале прошлого века переселенцами из Харьковской губернии. Крошечное нынче село никак не проедешь, направляясь в сторону озерного комплекса Шили, богатого рыбой и дичью.Еще женщина называет Черниговку, что немудрено, поскольку оба селения на одной, можно сказать, линии друг от друга. Отсюда недалеко и до станции Кушмурун. Там начинал свою трудовую биографию ее муж в послевоенное время. Его, 13-летнего парнишку, сначала определили на место грузчика вагонов, а потом и рабочим паровозного депо. Учитывая, что Кушмурун начали возводить в мае 1939 года буквально с палаток, допускаю, что Мухамеджан был в числе тех, кто нагребал насыпь под железнодорожное полотно. Тогда на возраст не смотрели...
Кильта не избежала такой же участи. На начало войны ей было семь лет. Скажете, что в таком возрасте ребенок дальше мамкиных рук не ходил? Возможно. Но взрослых тогда не спрашивали, где ты хочешь работать, есть ли у тебя малые дети. Сегодня разнарядка в поле, завтра – пилить дрова в лесхоз, послезавтра – принимать участие в окоте овечьих отар. Все для фронта, все для победы. Пять лет беспрерывного изнуряющего труда. А дети подождут.
Холода, заношенная до дыр одежонка, полуголодное существование – это было нормально. Кильта рассказывает: «Помню, как мы со старшими подростками крутили какой-то огромный деревянный барабан по три человека с двух сторон, в который ведрами засыпали зерно. Когда кто-то из нас украдкой пытался взять и разжевать несколько зерен, старшие били нас по рукам: «Нельзя! За это сильно накажут». Я еще не знала тогда указа о трех колосках. Но мне рассказывали, что его очень боялись».
В партизанах
Дочь – единственная опора и надежда Галины БРАУН
Еще одна жительница Шолаксая – Галина Федоровна Браун. Сухонькая, болезненная, но виртуозно вплетающая в каждую свою фразу чуточку малороссийского юмора. Галина с девичьей фамилией Борисенко приехала 20-летней комсомолкой из Черкасской области (Украина) на целину прямо в Шолаксай. Приехала, поскольку так велел брат Григорий Борисенко. У родителей было шестеро детей, так вот Григорий не только старший, но и самый отважный, заводила.
«Войну мы встретили буквально в лице фашистских солдат: они пришли к нам в село Веселый Хутор – веселые, наглые, любили стрелять кур, таскать у наших молоко, яйца, кончили всех коров и свиней. Фронт откатился куда-то далеко, у нас стояла тыловая часть, через которую регулярно шли танки, артиллерия, пехота.
Со временем немцы стали злые. Им быстро показали, кто все-таки в доме хозяин: мой папа с односельчанами ушел в партизаны. А сыну Григорию с такими же оторвижниками велел таскать у немцев документы. Аусвайсы, офицерские планшеты, в общем, все, что могло содержать сведения. Веселый Хутор обезлюдел. Засыпали мы с мамкой и малыми детьми в страхе, что среди ночи опять надо бежать куда-то прятаться: везде полыхало, стреляло, одну женщину застрелили прямо на моих глазах... А потом они начали отступать. И кто-то из солдат нам сказал, что завтра в село вступят эсэсовцы – вот эти никого не пожалеют. Мы прятались в ямах, рыли какието норы. Я тогда на всю жизнь поняла, что такое быть близко к смерти только из-за одного страха».
На склоне лет Галина Федоровна без мужа – тот жив, теперь он гражданин Германии, они давно не общаются. Дочь Наташа, мама двух взрослых сыновей, ее опора.
Проза жизни
Из песни слов не выкинешь: День Победы – праздник со слезами на глазах. Наши героини на фронтах не воевали, были малы. Можем мы назвать их детьми войны? Я обеими руками «за». К празднику в Шолаксае учредитель здешнего стержневого товарищества Умурзак Ихтиляпов всем ветеранам по им же заведенной традиции выдаст по 10 тысяч тенге. Так же большое подспорье - уголь: для них вполцены. Такие проявления уважения и заботы крайне важны..
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА В 1932 году вышло Постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества госпредприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», более известное как закон о трех колосках. Наказание суровейшее: расстрел, 10 лет лагерей или ссылка.
