Главы сел – фигуры не столь публичные, как их коллеги рангом от районных и выше. 35-летний Канат ИСКАКОВ (на снимке) стал акимом Шолаксая после четырнадцати лет педагогической практики в той самой школе, которую сам когда-то и окончил.
Это неудивительно: в Шолаксае, которому вот уже 124 года, Искаков, по его словам, местный в четвертом поколении. Он мне буднично рассказывает, сверяясь с бумагами, о том, какие на этот год запланировано асфальтировать улицы. О том, что в село приехали с юга страны шесть переселенцев, им предоставлены дома и все полагающиеся для новоселов льготы.
Село за свой век знало взлеты и падения. В советское время это была одна из мощных экономик в Наурзумском районе, обеспечивавшая жителей всем набором социальных благ: дом культуры, центральные водопровод и отопление, а искусственная дамба годами аккумулировала близ Шолаксая рыбный пруд. Вступив в черную полосу перестройки, село потеряло водопровод, ДК умирал вместе с социалистической символикой на облезающем фасаде, пруду тоже не повезло: в одном из весенних половодьев дамбу смыло, обнажив берега озера с глубины 15 метров до полутора-двух. В общем, регресс. Но оставались люди. И это, пожалуй, было самым веским аргументом в пользу того, что село не пропадет.
В 2019 году, спустя двадцать лет, в Шолаксай вернулся водопровод. Его провели по Госпрограмме развития регионов. Была сооружена насосная станция первого подъема, уложены полиэтиленовые трубы и разводящая сеть длиной почти 14 километров. На сегодняшний день к воде подключено 140 абонентов. Отремонтировали дамбу, вложив в нее больше 100 миллионов тенге бюджетных средств.
Деньги, цифры, планы и реалии. Но они полной картины человеческого участия не дают. Я о том, что прошлой зимой, когда МЧС предупредило о надвигающемся метельном шторме, нашлись люди, которые этот факт пропустили мимо ушей. И в итоге несколько машин попросту застряли неподалеку от Шолаксая. Тогда Канат Искаков привел в свой дом три десятка бедолаг, расселил их у себя в двух комнатах, накормил, напоил. Когда пурга утихла, кто-то попросил канистру бензина. Искаков бензин дал с просьбой только вернуть канистру. Бензин взяли, канистру не вернули...
Я поинтересовался его зарплатой. Она раза в три меньше тех денег, какие бы Искаков получал, оставаясь в школе. Так что в его положении вполне уместно говорить о патриотизме. Не броском, не плакатном, а по существу.
Второй человек в акимате – Александр Шавлак, главный специалист. Он и Искаков в чем-то очень похожи: разница в возрасте два года, оба из школьных работников, оба местные. Шавлак ведет меня в дом культуры. Я видел этот объект в его самые худшие времена. Теперь его не узнать. Ну согласитесь, что не в каждом селе есть спортивный зал, в котором был бы еще и горячий душ. Это здесь надолго.
Все эти преобразования имеют корневую основу, десятками деловых связей уходящую в товарищество «Шолаксай» Умурзака Ихтиляпова. Он из старшего поколения шолаксайцев, буквально трепетно относящийся к прошлому и настоящему села. Экономический базис, говоря суровым языком фактов. Позитив между двумя поколениями управленцев налицо.
