Аварии на дорогах с участием специальных машин – пожарных, скорой помощи: что объединяет эти происшествия и в чем разница? Главное – каковы критерии правовой оценки при определении виновного в ДТП?
Особая категория
Это дорожно-транспортное происшествие, которое случилось в июне нынешнего года, можно было бы назвать заурядным, не будь здесь очень важной зацепки. Дело в том, что легковушка врезалась в автомобиль противопожарной службы с включенными проблесковыми световыми сигналами и звуковой сигнализацией. И что самое печальное, подобных ДТП с участием транспортных средств специальных служб происходит немало. Причем в этой статистике нередко фигурируют машины скорой помощи. Например, в 2019 году, в течение первых семи месяцев, в Костанае было шесть аварий, в которых участвовали автомобили с красным крестом. Неудивительно, что эта «эпидемия» стала причиной особого контроля со стороны полицейских, они даже провели встречу с водителями и врачами станции скорой помощи.
Почему с ними? Да потому, что в ряду официальных сообщений по поводу этих ДТП есть такие слова: «...водитель машины скорой помощи, двигаясь со специальным светозвуковым сигналом, не убедившись в безопасности совершаемого маневра, допустил столкновение с...». Хотя известно, что водители других автомобилей, увидев проблесковые огни и услышав звуковой сигнал, который подает «скорая» и другие спецмашины, обязаны уступить им дорогу. Но аварийные ситуации бывают разными. И они, как правило, рассматриваются в суде, где кого-то из водителей и признают виновным. Впрочем, бывают и случаи, вызывающие у людей неоднозначные мнения. Именно так и произошло, когда несколько лет назад суд вынес решение о резонансном ДТП, в котором погибла молодая женщина-акушерка.
Две позиции
Эта трагедия произошла в мае 2017 года в Костанае на перекрестке Баймагаметова – Гагарина (ныне проспект Назарбаева). «Скорая» Мендыкаринской ЦРБ везла в областную больницу роженицу. Оставалось проехать лишь несколько кварталов. Перекресток в этот момент был пуст. И поэтому спецавтомобиль с включенными мигалкой и сиреной, обходя по встречной полосе остановившиеся на красный сигнал светофора машины, пошел вперед.
Но в это время по Гагарина двигался автомобиль Kia Sportage под управлением 31-летнего Вячеслава Бутвинова. Кроссовер врезался в заднюю часть «скорой», она перевернулась. Сильный удар выбросил из разбившегося окна акушерку Анастасию Авраменко. Женщина погибла на месте, а роженица и водитель скорой помощи Николай Деулин остались живы. Именно он, этот водитель, и был обвинен в причинении смерти по неосторожности.
Деулин в суде свою вину не признал. И крайне тяжело переживал трагедию. При этом говорил, что выполнял служебный долг – стремился доставить как можно быстрее в больницу роженицу, чтобы та не умерла. И повторял, что проблесковые маячки на машине включил, когда въехал в город, а сирену – задолго до злополучного перекрестка. Позиция хозяина кроссовера была такова: ехал на зеленый сигнал светофора, окна машины были закрыты, сирену не слышал и не видел проблесковых маячков. Хотя в последний момент пытался тормозить.
Эмоции?!
Об этом ДТП «Костанайские новости» рассказывали подробно («Если что, я свидетель», 10.08.2017 г. и «Срок за спасение жизни», 6.10.2017 г.). А резонансным это происшествие стало, думается, еще и потому, что вся вина была возложена на водителя спецмашины. Причем на одном из судебных заседаний очень важным, с позиции установления истины, был допрос водителя автобуса 22-го маршрута Булата Утебаева. Когда загорелся красный сигнал светофора, он был первым в ряду остановившихся машин. И по его словам, водитель кроссовера перед моментом столкновения мог бы уйти влево, иных помех у него не было. Между прочим, Утебаева полицейские не пытались найти, хотя он, проезжая мимо места ДТП, крикнул сотруднику полиции: «Запомните, 22-й маршрут, если что, я свидетель». Но стражи порядка или не услышали, или проигнорировали.
Зато потом водителя автобуса нашел адвокат Николая Деулина, который в суде заявил, что полицейские, видимо, не были заинтересованы в показаниях этого свидетеля. Более того, сам Утебаев рассказал, что когда в ходе следствия давал показания, подвергся серьезному психологическому давлению. Его обвиняли во лжи, грозили уголовной ответственностью. После чего он даже написал жалобу в прокуратуру.
И тем не менее, по мнению судьи, водитель Kia Sportage ни в чем не был виноват: не нарушал скоростной режим, «скорую помощь» из-за других машин не видел, сирену не слышал. В отличие от водителя «скорой», которому надо было удостовериться, что подаваемые им звуковые сигналы воспримут другие участники движения и ему уступят дорогу. Однако он не обеспечил безопасность движения, проявил преступную самонадеянность. И в итоге суд, учитывая все обстоятельства, приговорил водителя «скорой» к двум с половиной годам условно.
Тут стоит привести слова мамы погибшей акушерки Анастасии Авраменко. Она во время процесса не скрывала, что переживает за судьбу водителя «скорой помощи»! Мол, за что его сажать в тюрьму?! И если уж говорить о причинах этого ДТП, то здесь, сказала женщина, есть вина двух человек, то есть и другого водителя.
И не считайте, что это обычные эмоции. Ведь в шестом разделе ПДД четко сказано об обязанностях и водителей спецмашин, и тех, кто их должны пропускать.
В процессе
А теперь о недавнем июньском ДТП, произошедшем на перекрестке Чехова и Гоголя, которое очень похоже на трагедию четырехлетней давности на пересечении Баймагамбетова и Гагарина. Благо, что тут не было человеческих жертв. И, по сути, пострадавшим (но не официальным) стал водитель «Лады» Мирас Тугелов, который двигался на зеленый сигнал светофора и не пропустил «КамАЗ» противопожарной службы. Его легковушка после столкновения с многотонным спецавтомобилем не только была повреждена, но и даже загорелась. Однако в данном случае именно он стал виновником ДТП. И по мнению полицейских, и в постановлении суда.
Сразу же скажу, что автор не намерен защищать или обвинять кого-либо из водителей. Просто приведу несколько интересных фактов. Водитель «КамАЗа» Сундеталин пояснил на суде, что, двигаясь к данному перекрестку с включенной световой и звуковой сигнализациями, видел притормаживающие машины. Видел и «Ладу», находившуюся на определенном расстоянии до перекрестка, которого, он решил, достаточно для торможения. И поэтому продолжил движение через перекресток. Однако «Лада» вдруг начала ускоряться и въехала в заднее колесо «КамАЗа».
Но почему легковушка не пропустила спецмашину? Пояснение этому дал на суде Мирас Тугелов. Он утверждал, что появление пожарного автомобиля для него, ехавшего на зеленый свет, оказалось неожиданным. И все потому, что он не слышал звука сирены и не видел световых сигналов. А когда вдруг перед ним оказалась пожарная машина, то он пытался предотвратить аварию, однако избежать ее не удалось.
Напомню, что именно такой же была ситуация и при столкновении «скорой» и Kia Sportage. Вот только тогда водителю кроссовера – «не видел, не слышал» – поверили, а Мирасу Тугелову – нет. И четыре года назад в суде был сделан упор на то, что водители спецмашин с включенными маячками и сиренами пользуются преимуществом, только убедившись, что им уступают дорогу. Зато теперь на первый план было вынесено требование Правил об обеспечении беспрепятственного проезда этих транспортных средств и несоблюдение этого пункта Тугеловым.
Так кто же здесь был по-настоящему прав? Или, может быть, оба водителя нарушили правила? Будем ждать ответа от следующего судебного заседания. Потому что на постановление Фемиды первой инстанции, сказал адвокат Тугелова, подана апелляционная жалоба в областной суд.
