На прошлой неделе стало известно, что в районе Б. Майлина и в Денисовском районе упраздняют несколько сёл, где население составляет менее 50 человек. «КН» побывали в одном из сёл, которое попало в этот печальный список. Печальный, но не мёртвый.
Сумка
Топоним Коржынколь образован от двух соседей-озер. Между ними перешеек. Коржын – это переметная сумка, состоящая из двух отделений (мешков). Село основано в начале XX века. Как и Павловка (центральная усадьба округа) стояло на торговом пути из Торгая в Южный Урал. В 80-е годы в Коржынколе проживало 87 семей. Сейчас осталось пять. Вернее, одна.
Владимир
В селе две улицы – Центральная и Школьная. Теперь Школьная находится в центре, а Центральная на окраине. Дома в Коржынколе построены из камыша и от большинства ничего не осталось.
Первым мы встретили Владимира. Молодой человек приехал к отцу. Печатка на пальце, вольная манера общения.
– Вы в город потом? Я с вами.
– Нет, мы в Павловку.
– И я с вами.
Невдалеке зашумел поезд.
– Владимир, остался в селе кто-то из старожилов?
– Сейчас проведу.
Где-то рядом шумит поезд. Коржынколь совсем не глухой угол. Он расположен в треугольнике крупных населенных пунктов – Рудный, Тобол, Лисаковск. На горизонте отвалы алюминиевых карьеров. Они как плато в вестернах – только там прерия и Дикий Запад, а здесь степь и Север, который дичает.
– Владимир, а где ты работаешь?
– Я дома строю – на втором Костанае, например. Но не многоэтажки, а таунхаусы в три этажа.
Александр
Мы пришли во двор Александра. Молодой человек приехал в Коржынколь из Рудного год назад. Товарищ попросил посмотреть за хозяйством, а сам уехал в Алматы.
– Трудно, верно, в деревне?
– Да я счастлив здесь, – говорит Александр. – Уже дом купил и начал ремонтировать. Работу потерял в Рудном из-за пандемии. А здесь нашел спокойствие, природу, воздух.
– Чем живешь?
– Животноводством все мы живем. Пасу скот – баранов наших восемьдесят. И еще привозят на выпас люди. Коровы, лошади, куры, кролики. Также мы сено заготавливаем.
– Ты семейный?
– Нет.
– А почему все время говоришь: мы, наши?
– Потому что нас здесь осталось мало, но мы, как одна семья.
Кролики
Александр показывает соседний дом, в котором теперь живут кролики. Есть замечательная книга «Обитатели холмов». Когда-то бог Фрит (Солнце) наказал гордого и хитрого кролика Эль-Ахрайраха (праотца всех остальных) за то, что он не пришел к нему, чтобы получить дар. В итоге почти все звери стали для кроликов врагами и единственное, чем Фрит их наградил – сильными задними лапами, чтобы спасаться бегством. А Эль-Ахрайрах стал принцем-у-которого-тысяча-недругов. Но популяции кроликов ничего не угрожает. Ни на западе, ни на востоке, ни на юге, ни на севере. Мы знаем, какие они плодовитые.
Кролики Эль-Ахрайраха умеют считать только до четырех. Все, что больше, они называют Храйр (тьма вещей). Пять семей в Коржынколе – это совсем не мало, если верить кроликам.
– Встаю с восходом, выгоняю овец в степь. Ложусь затемно. В ритме природы живу, – хвастается Александр. – Хотите помидор с грядки?
Жизнь
Иду по Коржынколю и теперь замечаю жизнелюбие брошенного села. Из асфальта пробивается трава (зеленые трещины, как паутина). Из бетона и кирпича (разрушенная школа) тянется молодой тополь. Собака Белка с набухшими сосками лает на меня. Коровы и лошади на окраине собирают соки последней травы. «Семья – это семь Я. А если здесь пять семей, значит, это пять Я – заблудилась мысль».
Мурат
Главный оплот жизни здесь – Мурат Жортынбаев. Десять лет он работал акимом Павловского сельского округа. В прошлом году ушел с должности и теперь с младшим братом работает в Коржынколе. По программе «Еңбек» Мурат приобрел 80 овец. В хозяйстве также куры, коровы, лошади – братья продают молоко и кумыс в Лисаковске. У них постоянные клиенты.
– Вам хватает на хлеб или на хлеб с маслом?
– Хватает на хлеб, на жили-были, на бензин, на автозапчасти. Я доволен. Распоряжаюсь собой и временем сам. Газ привозим, электричество есть, скважина с водой есть, огород, хозяйство, озера с рыбой. Дороги чистят – ведь по ним идут карьерные грузовики.
– А минусы?
– Нет минусов. Я здесь родился... Хотя есть один – Интернет слабый.
Не погибнет
Мурат рассказывает, одновременно доит лошадей. Затем цедит сладкое кобылье молоко, наливает его в деревянный кубi, где оно становится кислым и терпким. Кубi – это ступа для взбивания кумыса, перешла к Мурату от бабушки. Родителей он перевез в город. Супруга и дети живут в райцентре, а сам он намерен и зимовать в Коржынколе.
– Дом родительский, – обводит глазами комнату. (В доме прохладно. В шкафу семейные фотографии). – Разъехалась семья. Думали, уедем все, но вот вернулись.
– Село упразднили. Что это означает для тех, кто остался?
– Ничего. Только юридически мы теперь часть Павловки.
– Можно ли восстановить Коржынколь?
– Восстановить, наверное, нет. А вот не дать погибнуть – да.
В летней кухне Мурат угостил нас кумысом, жареным мясом с вермишелью, баурсаками. «Я думал, что увижу мертвое село, а, наоборот, увидел любовь к жизни», – на прощание сказал хозяину.
По дороге в Костанай прочитал о кандасах из Афганистана, которых могут переселить в нашу область. «Вот бы их отправить в Коржынколь», – подумал. А потом еще подумал и решил, что они, если и переедут, то, скорее, в город...
Перенаселённость и обезлюдение
12 сентября в Нур-Султане обсуждалась Концепция миграционной политики РК на 2022-2026 годы. Первый вице-министр труда Акмади Сарбасов отметил:
«Важный аспект – перенаселенность крупнейших городов. Ко всему прочему расселение этнических мигрантов также идет в густонаселенных регионах. На фоне этого отмечается обезлюдение приграничных территорий и сокращение численности населения в северных регионах, особенно трудоспособного возраста. В будущем это приведет к сложностям обеспечения экономического роста этих регионов, и в целом может повлиять на национальную безопасность страны».
