В доме аркалыкчанина Шоптибая БАЙДИЛЬДИНА одна из комнат принципиально отличается от других. Тем, что все стены в ней украшены картинами хозяина дома, а на картинах – казахские национальные орнаменты, знатоком которых и является Байдильдин. И таких людей в Казахстане по пальцам перечесть.
Семейное дело
– Вы замечали, что в казахских орнаментах почти всегда присутствует элемент под названием «кошкар муйиз», то есть бараний рог? – Шоптибай Байдильдин указывает на одну из своих картин. – Казахи ведь всегда были скотоводами, и это было значительной частью их быта…
Об орнаментах он может говорить часами. Кто бы мог подумать, что человек, столько лет бывший партийным работником в Стране Советов, теперь стал настоящим хранителем традиций. Шел он к этому всю жизнь, скрупулезно, старательно, как будто это дело было у него в крови, а может, так оно и есть. И именно благодаря ему он сейчас может рассказать о том, что орнамент, подходящий для дерева, совсем не идет к изделиям из металла и серебра.
– Мой дядя, папин брат, мог из ничего за час соорудить сундук. Вот он берет банки из-под консервов, расплавляет их, вырезает из газеты орнамент, переводит на будущий сундук, делает еще несколько движений – и изделие готово. Я всегда с интересом наблюдал за тем, как он работает, а потом начал сам рисовать людей, животных. Но отец мой был строгий религиозный человек, читал Коран, который запрещает изображать человека. Отругал меня отец несколько раз, и я перестал рисовать людей, но орнаменты не бросил. И потом всю жизнь не выпускал из рук ножниц. И когда служил в Прибалтике, украшал ленинскую комнату в части, а потом занялся своим кабинетом, когда был секретарем парткома в Амангельдинском районе.
В 1991 году, когда партия прекратила свое существование, Шоптибай Байдильдин полностью посвятил себя любимому делу. Начал делать сундуки, стал мастером по дереву и металлу. А однажды, когда Токтар Аубакиров приехал в Торгайский регион, в совхоз, названный его именем, и на открытие школы привез с собой 50 космонавтов из Москвы, то для каждого из них в подарок Шоптибаю был заказан сундук. Чем он и сейчас очень гордится. Каждый из сундуков был расписан, конечно, казахскими национальными орнаментами.
А теперь о том, почему он считает, что орнамент – это не просто «закорючки», а наша история и, возможно, будущее.
Философия узора
– Орнамент появился у казахов раньше, чем письменность, – говорит Байдильдин. – Сначала как элемент родового знака-танба, которым каждый род стремился выделить свою индивидуальность, а затем и как самостоятельное искусство. В любой орнаментальной композиции представлена картина мира, вечная борьба добра и зла. Особое значение в казахском орнаменте имеет треугольник, он – символ трех стихий: воды, земли и воздуха. Знаменитые бараньи рога, размещенные в треугольнике, означают силу огня. Орнамент был не только красивым элементом декора в казахских юртах, но и служил оберегом, окаймляющим входы и выходы, края и скрепления жилища. Именно поэтому так много орнаментов на юртах, на одежде, посуде, головных уборах.
Кстати, по словам мастера, узор может быть хаотичным, орнамент – никогда, в нем есть симметрия, в нем смысл – и именно этим он отличается от узора. Хотя и то и другое очень часто путают. Имеет значение и цвет. Казахи использовали традиционные цвета: синий – небо, черный – земля, желтый – мудрость, зеленый – весна. Словом, в орнаменте ничего не бывает просто так.
Все эти знания Шоптибай ага почерпнул из исторических трудов, которые тщательно искал всю жизнь. Их было мало, но они были. И каждый из них он тщательно изучал. И это только кажется, что все орнаменты одинаковые, повторяй уже сделанное до тебя – и все. У каждого художника есть свое видение, он использует известные элементы, но картину пишет свою. Байдильдин автор более тысячи ‘bylbdblefkmys (орнаментальных композиций).
Будущее – в традициях
Несколько картин на стене отличаются от всех остальных. Они выполнены из кожи, что и необычно.
– Это не моя работа, это сделал мой сын.
– Но ведь это вы его научили?
– Отчасти да, отчасти он сам. У меня шесть сыновей, все умеют вырезать орнамент. Двое работают учителями труда в Астане.
Вот такая преемственность поколений. Значит, живо дело дяди, умеющего сделать сундук из ничего. На самом деле в своем увлечении народным искусством Шоптибай ага обращается не только к прошлому, беспокоится о настоящем и возлагает надежды на будущее.
– Я видел несколько работ казахстанских дизайнеров, так орнаменты на них кустарные, неаккуратные и невыразительные. Не нужно, чтобы каждый костюм был расписан, как комзол Аблай-хана, тоньше нужно работать, тщательнее.
Много лет наш герой носит идею о том, что казахскими орнаментами можно украшать здания, а не облицовывать их стеклом, что в Казахстане можно запустить ковровое производство именно с изображением орнаментов. Это будет выгодно, а главное, это поможет сохранять традиции.
В конце концов, некоторые слова все-таки возымели действие. Мастер является автором нескольких книг по искусству орнамента. А теперь книга Байдильдина на трех языках будет представлена на выставке ЭКСПО-2017. Кстати, найти рецензента для будущей книги очень сложно. Мало в Казахстане тех, кто может так же, как наш герой, разбираться в этом искусстве.
– Это, конечно, очень здорово, что мы идем в ногу со временем, приглашаем иностранных профессоров преподавать в наших вузах, но самое главное – не забывать то, что является исконно нашим. В детстве отец брал меня на рыбалку, охоту, я всегда был рядом с природой. Природа – это рисунок. Отпечатки на песке – это рисунок, лепестки цветов – это узор. Казахи знали это и именно потому создали орнаментальное искусство. И в этом искусстве не только наше прошлое, но и будущее.
Впрочем, в Казахстане уже сейчас есть мода на все национальное, так что, возможно, мечта Байдильдина о ковровом производстве вполне осуществима.
– Я думаю, если орнаментальное искусство не умерло в советские годы, оно не умрет никогда, – говорит Шоптибай ага. – Мы – дети степи, сохранившие свое наследие, которое нам теперь осталось только приумножать. Надеюсь, так оно и будет.
