Исправление или наказание?

 
Это цифра за прошлый год: на 2022-й еще не считали, как сообщили в ДУИС. Наверняка с учетом роста цен на продукты, она гораздо выше. В камерах, где сидят по три-четыре человека, есть телевизоры со спутниковым телевидением – стремимся к международным стандартам... При такой заботе наказание имеет место быть? Этот материал – попытка ответить на данный вопрос.

В колонии «Черный беркут» наказание отбывают 166 приго­воренных к пожизненному ли­шению свободы, 146 человек – к особому режиму. Последние имеют определенный срок, по­сле которого выйдут на свободу.



Первый ПЛС сможет подать на УДО в 2025 году: это мож­но сделать только после 25 лет отбывания срока. Те, кого изна­чально приговорили к смертной казни, а уже потом заменили на пожизненное, претендовать на освобождение когда-либо не смогут. Они останутся здесь до своей биологической смерти. Среди них – людоеды из Алма­тинской области. Беседовать с корреспондентом «КН» они от­казались. Сотрудники админи­страции отмечают – они зани­маются саморазвитием и актив­ны в мероприятиях.





Многих преступников, осу­жденных за преступления, ко­торые до сих пор холодят кровь казахстанцев, сейчас не узнать – одни выглядят более чем упи­танными, другие следят за со­бой и занимаются спортом. Все строго по распорядку: ровно в полдень сотрудники на тележке с надписью «Mersedes» и номе­ром отряда развозят по камерам обед – первое, второе и компот. Порции, скажем так, немалень­кие. Соблюдена калорийность, всегда в рационе мясо.

Не так давно здесь впервые стало возможно трудоустрой­ство для ПЛС – на территории колонии открыли швейный цех. Правда, трудоустроиться может не каждый.

– Мы по психологическим особенностям оп редел яем, кому уже можно работать, кому пока нет, – объясняет психолог УК 161/3, в народе называемо­го «Черный беркут», Светлана Щербакова. – Таким же обра­зом распределяем вновь посту­пивших по камерам – учиты­ваем психологические особен­ности: им ведь вместе нужно находиться круглые сутки. Я считаю, что трудовые лаге­ря – это было здорово. Это то, чего им сейчас не хватает. Труд очень нужен для всех осужден­ных. Он помогает им переоце­нивать, занять себя, и опять же восстановить социальную справедливость, о которой го­ворится в УИК – чтобы могли выплачивать иски потерпев­шим, помогать близким.



Сергей Пахтусов одним из первых устроился на работу. Навык мастера шитья у него есть, отбывает не впер­вые, в местах лишения свободы этим и жил. На руке татуиров­ка «Я прав!» В глазах читает­ся все, кроме раскаяния. Да и в словах...

В «Черном беркуте» он от­бывает наказание с октября 2020 года. В феврале того же года в Рудном 39-летний Пах­тусов убил свою любовницу, а затем и ее бабушку-колясоч­ницу. Тела расчленил, сложил в сумки, в реке прорубил про­рубь, чтобы пустить страшный багаж под лед. Но как раз в это время его задержали – поли­ция вычислила по видеокаме­рам. По материалам судебного следствия, убийство он совер­шил, чтобы скрыть любовную связь с 34-летней жертвой. Корреспондентам «КН» Пах­тусов поведал совершенно но­вую версию. Как он утвержда­ет, это и есть правда.

– Я не собирался в тюрьму. Думал, авось пролезу. Не про­лез. Преступление совершено, меня ничто не оправдывает. Что из меня делают такого монстра?! Она не была моей любовницей. Познакомился дня за два до убийства. С приговором со­гласен. Думал, получу срок, но две жизни... Нам с семьей жить негде было. Как есть говорю – я знал ее сына (убитой. – Прим. авт.), сидели вместе. Они много чего плохого сделали. Обычный квартирный вопрос – думал, когда убил, заберу их квартиру себе. Заберу документы, через нотариуса оформлю, будем там жить с семьей. Успел только за­брать документы, а потом меня задержали. Большинство сюда попали от безысходности – де­нежные проблемы или квар­тирный вопрос. Педофилы не в счет, это неисправимые люди. Все преступления не от хоро­шей жизни.

– Вы верующий человек?

– Нет, родители коммунисты. Можно вас попросить? Пере­дайте, я хочу общаться с женой. Я уверен в ней. Это та, кого я искал всю жизнь, она настоя­щая. Пытаюсь связаться, не по­лучается. Я жену свою люблю и детей тоже. Все было хорошо. В СИЗО звонила. Потом что-то пошло не так, она просто меня заблокировала. Когда сюда по­пал, перестала выходить на связь. У меня в СИЗО был со­камерник, «срисовал» номер ее телефона, начал ей названивать и рассказывать про меня гадо­сти, нехорошие вещи.

Это просто такой человек, он этим живет. Входит в доверие, чтобы ему потом присылали пе­редачки, денег взаймы. Он сей­час в «Вишне» (колония чрез­вычайной безопасности ЕЦ-166/5, Акмолинская область), на особом режиме. Он расска­зывал ей, что она мне не нужна. Но это неправда. Вся моя жизнь была ради нее и детей. Хоро­шо бы жили дальше. Я говорю общее мнение. Что, я не прав? Жена до сих пор живет в съем­ной квартире. Я хотел, чтобы у нас было собственное жилье.

Олег Власкин здесь с 2018 года. Наказание – пожиз­ненное лишение свободы. В «Черном беркуте» окончил 10-11 классы, в 2020 году получил аттестат. В феврале 2018 года Шымкент был шокирован ин­формацией о тройном убийстве, произошедшем в одном из част­ных домов. Жертвами тяжкого преступления стали 53-летняя женщина и двое ее сыновей 12 лет и 21 года. Как выяснилось позже, последний был должен Власкину деньги, которые про­играл в видеоигре. Олег пришел потребовать долг. В итоге убил троих.

Обнаружил погибших зять женщины. В тот злополучный вечер ее старшая дочь, живу­щая неподалеку со своей семь­ей, отмечала день рождения. На праздник к ней должна была прийти и мать с младшими братьями. Когда родственни­ки не появились в условленное время и перестали отвечать на звонки, ее муж пошел их пото­ропить, но нашел три бездыхан­ных тела.

– Понимаю, раскаиваюсь пол­ностью. Несу свое наказание. Справедливо наказали. Читаю, молюсь, кроссворды ре­шаю. Здесь больше време­ни, чтобы прийти к вере. По-человечески – надо работать и иск погашать. Здесь по-другому стал смо­треть на жизнь. Ценить ее стал.

Игентаю Сопыжанову сейчас 25 лет. В «Черном беркуте» он отбывает пожиз­ненное за убийство трехлет­него Максима Гарифуллина. В сентябре 2019 года Игентай по­хитил ребенка у своей бывшей девушки. Три дня спустя тело малыша нашли в лесопосадке. Когда судмедэксперты осма­тривали тело погибшего маль­чика, они ужаснулись травмам, которые были ему нанесены преступником перед смертью.

Предварительной причиной смерти ребенка послужила ме­ханическая асфиксия от сдав­ливания шеи, грудной клетки тупым твердым предметом. Сломаны два ребра. Закрытая черепно-мозговая травма, пе­релом свода и основания чере­па. Кровоизлияние под мягкие мозговые оболочки обоих полу­шарий головного мозга. Разрыв правого легкого.

Во время судебных процессов Сопыжанов неоднократно пы­тался покончить с собой, одна­жды даже в зале суда. Ранее он отбывал срок за убийство тети этой же девушки, у которой по­хитил ребенка.

– Если бы мог вернуть вре­мя, вообще бы к матери пое­хал. Сейчас мы с ней не обща­емся. Номер ее потерял. Воз­можно, она знает, где я. Не знаю, как случилось. Вышел по УДО, работал, планировал жениться. С другой девушкой встречался. Мы с потерпевшей встретились, она извинилась за то заявление, которое до этого написала. Вместе пош­ли в магазин, она там начала кричать, что я ей угрожал. Ну я взял ребенка, пошел к ней домой. Потом пошел к себе, позвонил ей, сказал, чтобы за­брала ребенка. Она сказала да, но не пришла. Ну раз не надо. Оставил ребенка на улице, он был жив. Поезд грузовой про­езжал, я зацепился и уехал. В Тараз. Потом решил с отцом, мачехой, братишкой попро­щаться, вернулся, там меня и взяли. Заставили подписать показания.

– А кто ребенка убил?

– Вот этого я не знаю. Говорил в суде: я не убивал ребенка.

«ЕСТЬ ПРИГОВОР, МЫ ОТ НЕГО ОТТАЛКИВАЕМСЯ»

Светлана Щербакова, психолог УК 161/3:

– Многие осужденные говорят о том, что не совершали тех преступлений, за которые попали сюда. Есть такая особенность – они пытаются перело­жить ответственность либо на дру­гих, либо на обстоятельства. Я, как психолог, не могу рассуждать о том, правду они говорят или нет. Есть приговор суда, мы от него отталкива­емся. Если я для себя придумаю, что он невиновен, как мне дальше с ним работать?

Она рассказывает, что многие осужденные с удовольст­вием занимаются творчеством – лепят, рисуют. Получают среднее образование. Учителя из Житикаринской вечерней школы приезжают, оставляют задания, СОРы, СОЧи.

– С техникумами и вузами у нас пока не отлажено. В Жи­тикаре всего один колледж. Там специальности, которые невозможно реализовать в стенах колонии – больше горно- добывающих. Дистанционно тоже – нет доступа к Интернету. Из-за отдаленности технически тяжело.

А вот участвовать в художественных конкурсах и акциях осужденные совсем не прочь.

Александр Кудинов отбывает наказание в особом режиме – таких здесь называют особисты.

В 2016 году он потерял дочь. Она умерла от болезни. Они с женой не смогли собрать денег на операцию. После смерти до­чери Александр стал пить. Признается, это и подтолкнуло его к преступлению – к жестокому убийству в алкогольном опья­нении. А в 2020 году от коронавируса умерла его жена.

– После этого потерял смысл жизни, не мог себе места най­ти. Как-то взял карандаш, начал рисовать, даже не понял, как время прошло. Это помогло мне уйти от всех проблем. Я жил не здесь, а там, в картинках.

Первая работа маслом была о болезни, от которой сконча­лась жена Александра. После написал картину о том, чтобы люди делали правильный выбор.



– Нужно беречь то, что у вас есть на данный момент. Я нари­совал осужденного. С одной стороны, у него был дом с семьей, а с другой – тюремная камера. Это его возможность сделать выбор. Потом у меня пошли заказы – осужденные заказыва­ли семейные портреты. Вообще я хочу заниматься благотво­рительностью. Помогать тем, кто нуждается. Сейчас четыре картины увезут в город на благотворительный аукцион. Де­вушке нужна операция. Для меня главное, чтобы мои картины приносили пользу. Вот, к примеру, картина «Крик души». На ней девушка-инвалид, у нее нет руки, на второй руке – ган­грена. Она просит о помощи. Это просто образ. Очень давно видел такую девушку. Тогда просто прошел мимо... Хотелось бы, чтобы люди не проходили мимо тех, кто нуждается... Им всегда не хватает внимания.

Александр оформил клуб в колонии – здесь на стенах и Абай Кунанбаев, и три бия, и бескрайние степи. Сейчас мужчина в процессе оформления спортзала – стены украсят портреты Хабиба, Макгрегора. С красками осужденному помогает на­чальник отдела по воспитательной работе Аслан Канафин – приобретает на свои средства.

Всем осужденным респонден­там мы задали вопрос: «Если отмотать время назад, вы бы совершили преступление?» Трое ответили: «Нет». И одно уверенное «Да» прозвучало из- за решетки от Сергея. От того самого, который считает, что все убийства от безысходно­сти. Мол, не я такой, жизнь такая. Поможет ли ему наша сис­тема исправиться? Или в от­дельных случаях уместно огра­ничиться только наказанием?..