В 2017 году в Казахстане во второй раз попытаются запустить систему медицинского страхования. Какие принципиальные моменты в нее собираются заложить? Именно с этого начался наш разговор с руководителем областного департамента Комитета оплаты медуслуг Батырбеком НУРГАЛИЕВЫМ.
– Сегодня пока изучается мировой опыт. То, что мы сделали в рамках программы «Саламатты Қазақстан», было подготовительным этапом. Тот же принцип работы с клинико-затратными группами, подушевой норматив, внедрение передовых методов оплаты труда медперсонала... Это позволит нам безболезненно перейти к самой страховой медицине.
Чем объясняется ее необходимость? Медицина – очень затратная отрасль, государство же не способно покрыть все ее потребности. Значит, требуется новая модель финансирования. И здесь никто не изобретает велосипед. Страховая медицина внедрена давным-давно в Европе и неплохо функционирует. А у нас медицина – бюджетная модель со слабыми элементами добровольного страхования.
– Неужели в Казахстане уже есть примеры добровольного страхования?
– Да, это страховые компании, которые заключают договоры в основном с частными нефтедобывающими предприятиями. Иногда работодатель заключает договор напрямую с медучреждением, чтобы сотрудники его предприятия в рамках добровольной страховки могли обследоваться, пройти лечение. Сами же казахстанцы пока к такому общению с лечебным учреждением не готовы. Они привыкли оплачивать только то, что предоставляется им сверх гарантированного объема бесплатной медпомощи. Доля же частной медицины на рынке медуслуг у нас порядка 22-23 процентов. Это низкий показатель...
– Но частные клиники не устраивает тариф, предлагаемый на услуги государством.
– Он формируется из суммы выделяемых средств. Чем больше средств, тем выше тариф за каждый пролеченный случай. Сегодня он почти един для всех областей. И это позволило более реально определить потребность нашего здравоохранения в финансировании.
– Батырбек Амангельдинович, вы в начале разговора сослались на европейскую систему медстрахования. Но мы же слепо ее копировать не будем?
– Конечно нет. Прежде нужно сделать анализ, чтобы знать наши исходные данные.
Вот смотрите, по данным 2013 года от всей суммы внутреннего валового продукта в РК на медицину выделяли 3,8 процента, 1,3 процента приходились на долю частных расходов. Это когда население само платит за медуслуги. В развитых странах доля ВВП на медицину – порядка 12-16 процентов. ВОЗ рекомендует хотя бы 5-6 процентов. Считается, что при таком показателе население может рассчитывать на качественную медпомощь.
А теперь сравним. Доля частных платежей в европейских странах примерно 16,3 процента, а в Казахстане – больше трети. Это высокий показатель, который говорит, что население в Казахстане вынуждено немало платить за медуслуги. Здесь учитывается и доля добровольного страхования, и приобретение лекарственных средств, не входящих в лекарственные формуляры, и услуги пластической хирургии, и стоматология...
– По доле ВВП, предназначенной для здравоохранения, мы почти предпоследние в линейке стран. Та же Россия выделяет на медицину 6,2 процента своего внутреннего валового продукта.
– После нас – Пакистан. Кстати, в России тоже большая доля частных расходов на медуслуги – 2,5 процента. Его дает страховая медицина. Если брать в структуре финансирования, то в Казахстане больше 50 процентов средств идет на стационарную помощь, 20 – амбулаторно-поликлиническую, остальное – стоматология, неотложная помощь. А в идеале должно быть так: 80 процентов – амбулаторное лечение, 20 – стационарное. То есть у нас сегодня высокое потребление стационарной помощи.
– Вы сказали, что моделей медстрахования в мире четыре. Какая, на ваш взгляд, самая приемлемая для нас?
– Давайте каждую попробуем проанализировать отдельно.
Бюджетная модель (Великобритания, Канада, Австралия). Основной источник финансирования медицины – средства государства или налоговые отчисления.
Социальное медицинское страхование (Япония, Корея, Франция, Германия) – медпомощь оказывается за счет солидарных обязательных страховых взносов работника и работодателя.
Третья модель частное медицинское страхование (США) существует за счет частных добровольных страховых взносов работника или работодателя.
Смешанная модель (Сингапур) – накопительные медицинские счета и добровольное страхование.
А теперь давайте вернемся к Европе, точнее Франции и Германии. У них одинаковая модель – социальное медстрахование. Источники финансирования – работодатель, работник, государство. Во Франции пациент отчисляет 6 процентов от своей зарплаты на страхование, в Германии – 8,2. Программа обязательного медстрахования во Франции восполняет часть затрат – 75 процентов, остальное – добровольные взносы. В Германии пациент оплачивает лишь услуги, оказанные сверх оговоренного страховкой лимита. Что касается доступности медуслуг, во Франции лишь 80 процентов населения получают медпомощь, в Германии – все. Цены на стоимость услуг регулирует правительство. И это правильно, потому что экономическая ситуация меняется и нужно соблюсти баланс: и пациентам доступно, и клиникам выгодно.
– А в США...
– В Америке медуслуга считается частным благом, она продается. Ее не обязаны предоставлять. Даже экстренную. Оплата идет только из средств страховки пациента или его личного счета. Если лимит страховки исчерпан, источником финансирования может выступить работодатель.
В зависимости от страхового пакета – и уровень страхового взноса, и возможности полиса: получить самое современное лечение или ограничиться однодневным пребыванием в стационаре, операцией и долечиваться дома. По этой причине американская медицина многим гражданам США просто недоступна. А новая программа, которую Барак Обама хотел внедрить, чтобы обеспечить все население услугами страховой медицины, сегодня проваливается. Причина – недостаточно денег. А процент малоимущего населения в стране слишком велик.
– Так мы, получается, учитывая доступность медицины, живем лучше, чем в Америке?
– Не совсем. Если бы у нас, как в США, медицина имела 16 процентов от ВВП, нам бы завидовали сами американцы. Но, действительно, если в Казахстане экстренная помощь бесплатная, то в Америке человеку за чертой бедности никто ее не окажет.
Замечали, в американских сериалах в больницах сразу же спрашивают, есть ли у человека полис? Конечно, существуют социальные госпитали, которые живут за счет пожертвований, те же больницы Красного Креста.
С другой стороны, благодаря огромному вливанию частных средств в Америке широчайший спектр медуслуг. Среди них серьезная конкуренция и, как следствие, высокое качество. Цены на медуслуги никто не регулирует. Все решает договоренность между пациентом и страховыми организациями. И контролируют финансы сами страховые компании. Кстати, страховые компании там – одни из самых больших держателей денег.
– Судя по сериалам, они еще и в суде оспаривают обоснованность выплаты на ту или иную медуслугу.
– Совершенно верно. У них жесткий подход. А в Сингапуре смешанная модель. Источник финансирования – государство и индивидуальные накопления (какой-то процент от зарплаты человек накапливает на личном счете). Эту сумму можно потратить только на здоровье. Если у человека хорошие накопления, он может позволить себе вип-палату, лечение в США или ограничиться минимальными удобствами.
Но во всех моделях государство в основном финансирует социально незащищенные слои населения. Это узкий перечень категорий людей. Какая будет модель у нас – трудно сказать. Предложений много. Думаю, она должна быть направлена на повышение качества и удовлетворение потребностей населения. Ведь реформы проводятся не для медиков или государства, а для людей.
– И переход к страховой медицине, надеемся, будет не шоковым, а плавным.
– Одномоментно перекрыть бюджетное финансирование не получится. Еще, к примеру, не определен процент отчисления – он будет рассчитываться от размера заработной платы или прожиточного минимума? К тому же у нас есть и социальные заболевания – наркологические, психиатрические, фтизиатрия, которые требуют длительного лечения. И, думаю, они продолжат финансироваться из бюджета.
