Елена и Руслан ШАРАФУТДИНОВЫ вынуждены буквально с кулаками бороться за проживание в отчем доме.
Право от рождения
Мать и сын обратились в редакцию «КН» от безысходности: уже несколько лет тщетно пытаются доказать через суд свои права на крышу над головой. Дом в районе так называемого Военного городка в Костанае построил отец Елены в 1954 году. Ее родители не были расписаны. В 80-х годах, когда Елене еще не исполнилось и 18 лет, ее папа переписал на нее автомобиль, а на ее старшую сестру Людмилу – дом. Об этом решении Лена не знала и не вдавалась в подробности. Мать умерла в 2001 году, отец – в 2003. Перед смертью устно завещал дом семье младшей дочери, где собственно, все время и проживала Елена с мужем и двумя детьми. Людмила на тот момент больше 20 лет жила в России.
– Я с рождения в родительском доме. Сестра с 1991 года даже ни разу не приезжала, не пересекала границу. Мы жили себе спокойно в отчем доме. В 2017 году я решила оформить его на себя. Для этого нужно было часть стоимости отдать сестре. Мы с ней не общаемся, но нас же двое наследников. Начала искать документы на дом, оказалось, что по дарственной он принадлежит Людмиле, – рассказывает Елена. – Юрист меня уверила, что если сестра давно россиянка, то дом перейдет мне. В 2018 году судья сказал, что если ее в Казахстане не найдут, то можно начинать переоформление. И вдруг в 2020 году ни с того ни с сего приходит женщина и говорит, что она новая хозяйка нашего дома. Якобы она по ОLX нашла его и купила. Документы нам не показывала. Она подала в суд. И там показывают доверенность из Москвы на риелтора. Он, оказывается, зная, что мы три года подряд подавали в суд, все это время от имени сестры восстанавливал документы на дом. В суде оказалось, что документы сами по себе недействительны. К примеру, там написано: «Выдано гражданке Республики Казахстан», а сестра уже много лет россиянка.
Кто прав?
Одного из документов, как выяснилось в ходе разбирательств, вообще нет в архивах, он нигде не зарегистрирован. Это акт на землю, выданный областным комитетом по земельным отношениям в 1999 году. Есть только распоряжение, которое выдано на весь квартал, о том, что участки могут брать в пожизненное пользование такие-то граждане РК. Среди них есть и Людмила Бережецкая.
– Но она в период независимого Казахстана даже границу не пересекала ни разу. В 1995 году идет поправка, что иностранцам запрещено давать землю в пожизненное пользование. Суд это не принял во внимание. Вынес решение выселить нас – и все, – сетует Елена. – Наш иск о том, чтобы признать договор купли-продажи недействительным, не удовлетворили. Новая хозяйка утверждает, что купила дом за 3,5 миллиона тенге. Хотя когда ругались возле дома, сказала, что за пять миллионов. Продавец, указанный в договоре, – тот самый риелтор. Мы этот дом перестраивали, укрепляли еще с отцом. Сейчас там около 150 квадратов. А продали ей по старому плану 1991 года – 89 квадратных метров.
На страже
Елена Шарафутдинова – женщина, прямо скажем, боевая. Все нелегкие строительные работы по дому, а это и укрепление фундамента, и укладка шлакоблока, делала собственноручно, с помощью сына и дочери. К слову, семья зарабатывает перевозками и ремонтом сантехники. Руслан утверждает: к родному жилищу чужих людей он не допустит.
– Когда из дома выселяли, даже опись имущества не сделали – пять машин стояло. Нас не было, когда выселяли. Мы там продолжали жить. Потом случился пожар – сгорела именно та часть дома, которую мы достраивали. Потом побили мою новую машину. Драки пошли, постоянные разборки, – рассказывает Руслан. У него на лице заживающий синяк – последствия борьбы за место под крышей.
В суде, куда Елена подала иск о признании договора куплипродажи недействительным, по видеосвязи участвовала женщина, которую представили Людмилой Бережицкой, однако Елена почти уверена: это не ее сестра.
– Она не ответила даже на вопрос, где похоронены родители. Я не могу быть уверена, что это она.
Областной суд оставил решение о выселении Шарафутдиновых без изменений. Местный юрист, к которому обратилась семья, обещал все уладить, но результата не последовало – только истекли сроки обращения в Верховный суд. Теперь в суде высшей инстанции Шарафутдиновым отказывают в восстановлении сроков.
– Мы практически живем в машине, но будем бороться до конца. Охраняем дом, потому что, как только уезжаем, наши вещи начинают оттуда вывозить. Это наш дом – мы просто хотим его по праву вернуть себе, – говорит Елена Шарафутдинова.
