Кто копает, тот найдёт

В этом сезоне охота на гуся напоминала игру в догонялки.

Засуха

Его – сезон, – как обычно, ждали в Камыстинском, Кара­суском районах, в охотхозяйственных ареалах Аркалыка, в Узункольском и Сарыкольском рай­онах. Это я ориенти­руюсь на собствен­ный опыт и мигра­ционные пути пти­цы, улетающей на зимовку в Прикас­пий. Но была одна особенность, кото­рая эти натоптан­ные небесные тропы изрядно повредила – засуха.


 
Вот уже два года наши озера мелеют. Одни до донной кор­ки, другие съежи­ваются до размеров водяного блюдца. Дефицит осадков – что в весенних ру­чьях, что в летних дождях. Ушло в не­бытие одно из бога­тейших на гуся озер, затерянное на окраинных землях агрофир­мы «Диевская», обычно тихо и плодовито дожидавшееся нас в ноябрьском предзимье. Оно просто исчезло, сравнявшись со степным ландшафтом.
 
Ближе к сентябрю высматривал утку на Коктальском урочище – увы, обрывистые берега и сухие заросли не оставляли надежды ни мне, ни водоплавающей дичи. Наконец, в начале октября, засо­биравшись в камыстинские дали, обзванивал тамошних егерей – они только разводили руками: на Талдыкольских озерах пока до­бывать некого.

Оазис

И вот как гром среди ясного неба: Сергей Курбанов, стар­ший егерь Камыстинского рай­она, сообщает, что приехавшие зоологи насчитали в окрестно­стях того же Талдыколя до 120 тысяч разноплеменной гусиной популяции...


 
Это не сказка. Есть там пло­тина №3, оставшаяся еще с тех времен, когда советские корей­цы выращивали близ ее ого­родные и бахчевые культуры. Но сейчас там никого и ничего, кроме воды. Кругом, повторяю, безводье, а тут – оазис. И гуси это приметили: тоже великие молодцы по части навигации. Егеря оперативно обозначили двухкилометровую зону покоя, и птица перед затяжными перелетами обрела здесь тихую гавань. Дальше у нее все шло по многолетнему алгоритму: с воды ранний улет в поля, возвращение часам к одиннадцати, по­том опять в поля...
 
И тут началось: охотничья рать со всех кон­цов области в диком возбуждении обложила здешние просторы капонирами и засидками. Эти фортификационные соору­жения – вершина искусства зем­лекопов. Суть в том, что, когда птица волна за волной поднима­ется на кормежку в поля, жела­тельно, чтобы на этих полях не было не то, что вас, но и вашего духа. Гусь издевательски хитер. Стая отсылает в разведку пятер­ку-другую особей, ты принима­ешь ее за свой стопроцентный шанс, стреляешь и... А дальше – забудь. Можешь ехать домой. Птица из-за твоей горячности повернет и умыкнет за горизонт.


 
Вот почему крайне важно врыться в почву, слиться с по­верхностью, стать частью безли­кого осеннего пейзажа. Поэтому бери лопату и копай. До пояса, выше пояса, усаживай на рас­стоянии выстрела чучела и про­филя. И замри. Птица пойдет на тебя с тяжелыми взмахами кры­ла, с ошарашивающей близо­стью килограммовой туши, жер­твенно и празднично награждая тебя удачей...
 
Удача щедра была в Узунколь­ском районе. Это север, Курган рядом. Поэтому среди наших охотников на этот раз оказалось немало и россиян. Брали всесе­зонную путевку и зарывались на неделю. Виктор Несин, здешний главный егерь, отмечает, что гусь (казара) второй год держит­ся за местные озера. Неплохо по­охотился народ и на Карасуских просторах...

Жизнь

Главным в этом сезоне, на мой взгляд, был на коне тот, кто не жевал в раздумьях жвачку, а садился, ехал, искал, зарывал­ся. Под дождями, под неждан­ным снегом, который буквально влажной периной накрывал ки­лометры пустоши, вязкой кашей из соломы, земли и льда наглухо забивая колесные ниши машин.


 
Я застал еще то первобытное детское время, когда взрослые мужики ездили охотиться за 150 км на мотоциклах с коля­ской. С брезентовой плащ-па­латкой, в ватных фуфайках и кирзовых сапогах. Сейчас уро­вень походного комфорта – и баня на колесах, и белые про­стыни в уютном протоплен­ном вагончике. Хотя в основ­ной массе – это палатка или разложенные сиденья авто. В позе зародыша спишь, стуча от холода зубами, но потом, когда бредешь по снежной стерне с добычей, жизнь кажет­ся чертовски приятной и вечно молодой!