Всегда интересно наблюдать, как эволюционирует законодательная мысль депутатов, несущих со своих мажилисменских скамеек предложения по части регулирования отношений между людьми и рыбами.
Министр сказал
Стоило только министру экологии, геологии и природных ресурсов РК Сериккали Брекешеву сказать, что надобно бы увеличить штрафы за незаконную ловлю рыбы, как поднялся лес одобрительных рук.
Ибо нынешние 20 МРП за лов запрещенными орудиями ничто по сравнению с предлагаемыми 50 МРП. А дальше, говорил Брекешев, ежели нарушение повторится в течение года, сажать браконьеров на 15 суток.
На принятие окончательного решения отвели первые шесть месяцев 2023 года. С небольшим уточнением: для полного оснащения инспекций на ближайшие три года требуется дополнительно восемь миллиардов тенге. Это позволит оперативно и качественно заполнять первичные данные на нарушителя и повысить эффективность борьбы с браконьерством.
После этих строк охватила оскомина. Зубы сводит от этого бесконечного повтора про эффективность и борьбу. С тех пор как с конца прошлого века в стране было принято множество программ и стратегий по увеличению рыбного довольствия населения путем охраны ресурсов, развития рыбоводческих хозяйств, даже приравнивания их к отрасли сельского хозяйства, самое, пожалуй, фундаментальное во всей этой благости – штрафы.
Эдакое чучело на огороде: простенькое, незатейливое, зато на лицо ужасное. На самом деле – ерунда. Как и восемь миллиардов – даже если и найдут их в бюджете, то размажут таким тонким слоем, что останется инспекторам разве что на дешевые камуфляжные штаны и курточку.
Просто дохнет
Я бы понял министра и уверовал бы в серьезность депутатских намерений, ежели б они спустились со своих вершин на землю. Суть ведь не в штрафах. Любой адекватный человек с удочкой не променяет ее на китайскую сеть, с 2017 года запрещенную даже в торговле. Неадекватный же найдет и полезет. 15 суток ему втемяшат или 50 МРП, рыбацкое сообщество абсолютно не против. Здесь, как и в автомобильном потоке, от дураков, не соблюдающих ПДД, всем одни только головные боли.
Но во взаимоотношениях с природой работают иные закономерности. К примеру, почему наши законодатели ни разу не пробегутся по вспучившемуся льду любого из восьми тысяч озер области, под которым задыхается скудненькое по перечню наше рыбное племя – щука, чебак, окунь, карась.
Ветер, холод, низовая метель, а под этой снежно-ледяной броней десятки тысяч тонн съедобного и полезного биоматериала, которому позарез не хватает кислорода. Но долбить промоины и таскать к столу это изобилие не моги. Ибо государственное. Ибо якобы регулируется. А на самом деле просто дохнет, вываливаясь десятками тысяч тонн на весенние берега вонючей полуразложившейся тухлятиной. Но попробуй ближайший к озеру сельчанин нарубить льда, чтобы вытащить оттуда мешок карася и дать остальным рыбам выжить, – уверен, обложат государевы мытари бедолагу по самое не хочу.
В ноябре на Капчагайском водохранилище (г. Алматы) случился замор молоди воблы. Собирали по бережку лопатами. За четыре дня – 18 тонн. Ущерб – 33 миллиона 946 тенге. Как всегда, срочно выехала комиссия. Кого здесь только не было: инспекция рыбхозяйства, представители Научно-производственного центра рыбного хозяйства, общества юрлиц «Ассоциация рыбных хозяйств-BD», спецы из Института зоологии Комитета науки и даже член партии «Байтак», зарегистрированной в этом же злополучном для воблы ноябре.
История очень показательна. У меня никакого злорадства. Просто констатация того, что мы можем из любого регионального ЧП устроить яркое шоу со штабами и державной озабоченностью на лицах. А хочется не в период ЧП, а в повседневности быть уверенным, что есть у нас профессионально образованный ихтиолог (а лучше бы несколько), который бы мониторил рыбные запасы и предсказывал, когда грянет буря. На местах, а не в конторской тиши столичных кабинетов.
После того как умер Виктор Чирков, профессионал, обслуживавший нашу и Актюбинскую область, ихтиологии у нас как практически действующего инструмента нет.
Поэтому штрафы – это для небольшой кучки отмороженных браконьеров. На эволюцию рыбных ресурсов они критически не влияют. Они больше для шумовой завесы. Как волки, которых у нас можно перечесть по пальцам. Но стоит кому-то из них загрызть барана, как опять штабы, бригады, разговоры...
А вот для развития рыбохозяйственной деятельности и тех рыбаков-энтузиастов, которые старенькими советскими мотопомпами закачивают под лед воздух (аэрация называется), я не нашел в новом году ничего нового.
В ТЕМУ
В тени ретранслятора
Председатель Костанайского облохотобщества Анатолий КОВАЛЕНКО столь же подвижен, как и открыт для вопросов. Времени для сдачи материала в номер мало, звоню по мобильному. В трубке хруст шагов.
– Иду по полю, кругом сплошной хрусталь – предваряет мои вопросы старейшина нашей охотничьей отрасли. – Ты не представляешь, какая красота в обледенелых деревьях. Но для косуль – погибель. Трава, кустарники в таком виде ей не в корм. И почва такая же – сверху небольшой снежок, а внизу корка ледяного панциря.
– Что делать?
– На бога надеяться и самому не плошать, – совсем не в герценовском ключе отзывается собеседник. – Как всегда. Еду из Федоровского района в Узункольский, смотрю, как егеря заготовили веточный корм на местах, как будут пополнять их сеном. В случае больших осадков надо будет договариваться с крестьянскими хозяйствами о «Кировцах» со снегоотбойниками. Обычная практика, главное, предусмотреть действия наперед.
– Косуль много?
– Хватит всем. Популяция держится у нас на стабильно хорошем уровне все последние годы. Стараемся. Охраняем, кормим, отслеживаем. Неплохо бы еще и государство к этим стараниям хоть каким-то финансовым боком примкнуло, но, похоже, все свалено на самоокупаемость облохотобщества.
– По деньгам это сколько?
– 40 миллионов тенге. Столько мы заплатили государству в 2020 году за пользование его охотничьими ресурсами: утками, гусями и прочей живностью. Ни одно из двух с лишним десятков охотхозяйств области, даже вместе взятые, не приблизилось к этой цифре.
– Сколько стоит нашему охотнику путевка на добычу косули?
– Вопрос запоздалый. Его надо было задавать до 31 декабря, последний день зимней охоты. Но скажу в утешение: в три раза меньше, чем за подобную косулю платит иностранный охотник.
На этих словах связь ушла в тень ретранслятора. Хотя вопросы остались. Еще в сентябре с Коваленко обсуждали сайгу, которая расплодилась настолько, что стала бульдозером прокатываться по пшеничным полям. На правительственном уровне решали, что с этим нашествием делать. Разрешить фермерам палить из ружей? Создавать летучие спецотряды? Огораживать поля электросетками?
На любое из этих предложений следовали вполне здравые контраргументы. Слишком огромны затраты и не сочетаемое с возникшими вопросами законодательство. Коваленко вспоминал: «Когда в период с 1970 по 1975 год проблема с избыточным количеством степной антилопы у нас в области решалась в виде промысловой охоты, то был только один вопрос: куда девать рога сайги? Из нее пытались делать сувенирную продукцию, рукоятки ножей. Ни о каком Китае и его повышенных запросах на контрабанду рогов мы и не слышали. Сейчас только отдай эту проблему на откуп каким-то отдельным бригадам без серьезного контроля со стороны государства – считай, все угробим...»
Кажется, на уровне правительства проблема тоже ушла в тень ретранслятора. Связь с будущими ответами повисла на сосульке ожидания. А потом, мне кажется, талой водичкой сольется в никуда.
Анатолий ЕРМОЛОВИЧ
