Злиха Бельгибаевна НОГАЙБАЕВА одна из самых возрастных жительниц нашей области. В Карасуском районе старше точно нет никого. В мае ей исполнится 104 года. Накануне 2023 года мы разговаривали о прожитом и пережитом, плакали и смеялись, а самое главное – строили планы на будущее.
Две могилы и детдом
Она застала голодные 30-е годы прошлого столетия, военные 40-е, целинные 50-е, перестроечные 80-е, кризисные 90-е, видела, как встает на ноги и набирает силу современный Казахстан... Вспоминать о своем детстве Злиха Бельгибаевна не очень любит. Говорит, сложное время было. С раннего возраста она знала, что такое лишения и голод...– Я родилась не здесь. Недалеко от Петропавловска. Даже не знаю, какой у меня папа был. Помню как картинку (начинает водить руками, будто рисовать образы): вот так мама сидит, рядом я и папа. У него на руках моя младшая сестренка. А я голову положила ему на коленку. Вот такая картинка сохранилась. Но лица отца не помню. По-моему, он умер в 1930 году, тогда такой голод был... Папы не стало зимой, а летом – моего старшего брата.
Страшное время было... Мы тогда жили в одном ауле с маминым братом. Помню, пойдем с сестрой кизяк собирать. Сядем передохнуть между могилками папы и брата и уснем. Мама знала, где нас искать. Трудно было ей нас прокормить. Я, брат и младшая сестра. Чтобы мы все выжили, младшенькую мама отдала в детдом. Я по сей день ничего о сестренке не знаю, всю жизнь о ней помнила и думала. И незнание это мне покоя не дает.
Злиха Ногайбаева отлично выглядит для своих лет. Всегда при параде, в силу возможностей старается активно участвовать в жизни центра.И мама сильно по этому поводу переживала. Помню, рассказывала, что тогда еще один мужчина тоже в детдоме дочку оставил, так как у него жена умерла. А потом они с моей мамой пошли за детьми, но услышали, что нет их уже в учреждении. Что им оставалось делать... Неграмотные были...
Злиха Бельгибаевна останавливается. Не может говорить из-за слез.
Работники Карасуского центра оказания специальных социальных услуг, где последние годы живет наша героиня, шепотом рассказывают: делали запросы в разные инстанции, искали хоть какие-то данные о ее сестре. Тщетно.
Уголь для фронта и скот для Союза
– Я отучилась всего четыре класса, – успокоившись, продолжает Злиха Ногайбаева. – Больше нет никакого образования. Когда война началась, хотели меня в Караганду на шахты отправить работать, но мне за мамой надо было следить, помогать ей. Брата отправили. Его на фронт не призвали, так как один глаз не видел.В 1942 году я вышла замуж. Моего мужа Альжана демобилизовали после ранения. Вроде в руку ранили, я сильно и не приглядывалась (смеется). Вскоре его отправили на карагандинские шахты. Там и работал до самой Победы.
Бабушка 105 лет прожила, умерла в 1937 году. Вот я ее уже догоняю, как наказала она когда-то, так и живу...Из-под Петропавловска переехали сюда, в Урицкий район. Голодно после войны было. Если коровенку заимели – это счастье. Я научилась водить трактор. Работала даже на нем. Но недолго. Больше пастухом, дояркой трудилась. Какая работа была, ту и выполняла. Например, скот гоняли в Троицк.
– Скот? В Троицк?!
– (Смеется). Ну не знаю, застали вы или нет Советский Союз....
– Застала. Но уже его конец....
– Историю же в школе учили. Тогда знаете о коллективной собственности, трудоднях, колхозах и совхозах?
– Конечно....
– Ну вот во времена Советского Союза был государственный скот. Мы его пасли. А потом его надо было на убой вести на мясокомбинат. А он был в Троицке. И мы два раза в сезон вели скот туда. Дорога месяц занимала. Понимаете почему? Нет? Все просто. Скотину гнать быстро нельзя, чтоб вес не теряла, пасти надо, поить.
Вот так соберемся несколькими колхозами и выдвигаемся. Чаще по четыре человека в гурту. Двое ночью гонят, двое днем. Если пастбища хорошие, дольше задерживаемся, ждем, пока скотина насытится, нет – идем дальше. Спали, где и как придется.
Потом была целина. Совхозы строились. Людей в нашу область приезжало много. Сначала в палатках они жили, потом землянки и бараки строили, а потом уже возводили дома.
Мы с мужем Альжаном уже жили тогда в Карасуском районе, в поселке Алыкпаш, потом переехали на четвертое отделение, потом в «Майский». Большой был совхоз. У нас целинники тоже, помню, квартировались.
Злиха Бельгибаевна вздыхает. На несколько минут замолкает, похоже, что ее мысли далеко отсюда. Она вспоминает...
Жизнь и одиночество
– Знаете, а ведь когда умерла мама, меня не было рядом с ней. Я уже тут, в Кустанайской области, жила. Ей было, по-моему, 68 лет. Я ездила отсюда в Петропавловскую область, в Приишимский район, на лошади маме поминки делать на годовщину. Раньше просто не смогла поехать. Муж тогда мне дал лошадь, одного старика, который за кучера был. И много дней дорога заняла. В оба конца. Как раз уже целина была. Дорога проселочная, а поля все в тракторах... Красивая картина!Брат умер лет тридцать назад. До последнего дня он был и за папу, и за маму, и за брата...
Тяжелая ли у меня жизнь была? Не знаю. Жили, как все. Жаль только, что детей нет. Один раз я была беременна, но из-за тяжелой работы случилось несчастье. И все...
Прожили мы с моим стариком до 1973 года. Он умер, и я осталась совсем одна. Долго жила одна. Дом свой был, хозяйство. Потом соцработника выделили, чтоб помогал в быту. А потом предложили переехать в пансионат. А я и не возражала. Тут уже годов восемь. Нас здесь не обижают, заботятся о нас. Соседка у меня по комнате хорошая – Галя. Мы песни с ней поем, телевизор смотрим. Часто молодость вспоминаем. То смеемся, то плачем.
Злиха Ногайбаева отлично выглядит для своих лет. Всегда при параде, в силу возможностей старается активно участвовать в жизни центра.
– Сейчас что-то здоровье не то. То там болит, то там. В больницу вот недавно меня возили. Но я не жалуюсь. Я столько лет уже прожила, на две жизни хватит. Знаете, когда-то у меня была бабушка, папина мама. Хорошая. Любила меня крепко. Я у нее первая внучка, до меня одни мальчишки были. Когда я подросла, ухаживала за ней. Помню, дядя даст с получки денег, говорит: «Ты сходи конфет купи». Куплю, принесу, а она мне отдает. Я ей говорю: «Бабушка, не надо!». Она под свой матрас их положит, а потом достает – угощает. Всегда меня благословляла. «Живи, внучка, долго», – так она говорила. Бабушка 105 лет прожила, умерла в 1937 году. Вот я ее уже догоняю, как наказала она когда-то, так и живу... В мае уже 104 года исполнится.
– А что чаще всего за эти годы вспоминаете?
– Мужа. Тридцать один год с ним прожила. Это время вспоминаю. А остальное время, без него, не шибко-то и важно уже стало для меня...
