В советские времена Костанай (Кустанай) был местом ссылки многих политзаключенных. Факт широко известный, но тема далеко не полностью изученная. Любопытно, что на кустанайских улицах могли встречаться не просто ссыльные, а люди, идеологически враждебные друг другу.
Михаил Бахтин в Кустанае Григорий Зиновьев
Не в Соловки, но в Кустанай
«Кустанай – это был, действительно, такой угол совершенно темный. Степь кругом, степь, деревьев там очень мало. Голая степь... Климат там был тяжелый: зимой очень сильные морозы, а летом совершенно изводили пыльные бураны. Ветры, которые поднимали пыль, буквально невозможно было ходить – задыхаешься...». Так писал в письме товарищу знаменитый философ и теоретик европейского искусства Михаил Бахтин. Арестованный в 1928 году за «антисоветскую деятельность», поначалу был приговорен к ссылке на Соловки. Однако в 1929 году Соловецкие острова заменили на Кустанай.
Бахтины (Михаил и его супруга Елена Околович) прибыли в наш город в апреле 1930 года. В течение суток он должен был сообщить о своем прибытии в Кустанайское ОГПУ. Долгое время ссыльный философ оставался без работы. Трудиться по специальности в школе было запрещено, как и заниматься лекторской работой. Наконец, в 1931 году Михаилу Михайловичу удалось устроиться экономистом в Кустанайский райпотребсоюз.
У Елены Александровны профессионального образования не было, поэтому она часто меняла место работы. Трудилась счетоводом-кассиром в одном из ближайших колхозов, учетчиком в предприятии «Заготзерно», продавцом в книжном магазине, библиотекарем, картотетчицей.
В Кустанае Бахтин создал один из своих значительных литературоведческих трудов «Слово в романе». Эта книга продолжила линию, начатую до ссылки в Кустанай в произведении «Проблемы творчества Достоевского». Историки российской литературы позже прямо укажут, что «именно в Кустанае заложены основы бахтинской теории романа как структурообразующего элемента его жанровой поэтики».
Вину не искупил
В биографии «Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества» авторы Конкины пишут: «На улицах небольшого районного города нередко можно было встретить рыжеволосого Г.Е. Зиновьева, одного из тех большевиков, которого М. Бахтин хорошо помнил по Петрограду 1917-1918 годов. Это был тот самый Григорий Евсеевич Зиновьев, который в те годы и позднее возглавлял Петроградскую и всего Севера России Коммуну, вершил суд и расправу над теми, кого в ту пору без дальних околичностей относили к категории «врагов революции». Его имя приводило в ужас и трепет всех, кто не имел пролетарского или крестьянского происхождения». Сталинский палач также впал в немилость, и его сослали в Кустанай.
Ссыльные должны были и вдали от дома продолжать приносить пользу власти. Поэтому Григорию Зиновьеву, как знатоку немецкого языка, дали список произведений, одно из которых он должен был перевести в течение срока высылки. Позже, находясь в Верхне-Уральском политизоляторе, сам Зиновьев вспоминает: «Во время моих разговоров с Михаилом Томским перед отъездом в Кустанай осенью 1932 г. речь шла о получении мною в ссылку литературной работы от Соцэкгиза. Я предложил перевести на русский язык известную книгу Гитлера «Моя борьба».
В 1933 году перевод книги был завершен. Небольшой тираж распространен исключительно среди большевистской верхушки. В музее до сих пор хранится личный экземпляр Сталина с пометками, сделанными «вождем народов». Выполнение партийного задания, однако, не искупило вину Зиновьева. В 1936 году он и его соратник Каменев были расстреляны в Москве.
Круг общения
Могли ли встречаться в Кустанае Михаил Бахтин и Григорий Зиновьев? Исследователи приходят к выводу, что они наверняка встречались, а в том, что были осведомлены о нахождении друг друга в Кустанае, сомнений нет. Но никаких взаимных приветствий, скорее всего, не было.
Во-первых, Бахтин не мог хорошо относиться к Зиновьеву, которого знал как человека, замешанного в сталинских репрессиях. Во-вторых, ОГПУ тщательно отслеживало круг знакомств ссыльных. Поэтому Бахтин ограничивался только общением с одним ссыльным, меньшевиком Николаем Сухановым (Гиммером), также отбывавшим наказание в Кустанае вместе с семьей. Для этого у Бахтина была официальная «отмазка»: ученый заказывал перепечатку рукописей у жены Суханова Галины Константиновны Флаксерман.
В 1936 году Михаил Бахтин уехал из Кустаная. Спустя 20 лет он был реабилитирован и по ходатайству Юрия Андропова получил квартиру в Москве, где и дожил до преклонных лет.
