По белым тропам февраля

Вчера, 15 февраля, закончился зимний сезон охоты. Отныне кабаны, лисы и зайцы могут спокойно растить новое потомство до следующей зимней пороши. Закрытие сезона многие охотники провели в поле. Я отправился вместе с ними. Мое единственное оружие – фотоаппарат.

Наблюдать, как убеленные сединами мужики и их младшие собратья гото­вятся к облавной охоте на зай­ца, – все равно что присутство­вать в ставке верховного коман­дования при разработке опера­ции типа «Буря в степи».

Местоположение – заброшен­ное селеньице в окружении гу­стого березняка с непролазным подлеском где-то километрах в двадцати от райцентра Боров­ское (Мендыкаринский район). Температура минус 19, но сол­нце слепит так, что заледенев­шие ветки, похоже, вот-вот раз­разятся весенней капелью. Но это сияющее безмолвие обман­чиво: стоило мне встать на но­мер, как спустя минут пятнад­цать морозные иглы начали про­бивать ноги. И ведь не повер­тишься, не разомнешься – сто­ять надо тихо и глядеть зорко.
 
С терминами дело обстоит так: загонная (облавная) охо­та предполагает, что меньшая часть охотников сидит в засаде, а остальное большинство с кри­ком и шумом, словно неводом, загоняет дичь на притаивших­ся стрелков. При старте этого действия никто из загонщиков и «номеров» понятия не имеют, есть ли в обложенном островке леса хоть что-то живое. Следов полно – лисьи, заячьи, сорочьи, мышиные, но вот поди ж ты, угадай, когда это зверье успело тут наследить.


 
Стратегия и тактика охоты рождались, что называется, на коленке: глава районного охотобщества Юрий Соловьев, Мак­сут Кузембаев (в миру руково­дитель ТОО) и Владимир Втю­рин (глава крестьянского хозяй­ства) стали тем мозговым цент­ром, который определил, кому и что делать.


 
Мне выдали широченные лыжи и увели под осину, за­помнившуюся тем, что на ней козырьком нависал гриб чага. Перед моим объективом рас­стилалась снежная поляна, на которую, по идее, должны были сбежаться на фотосессию все зайцы округи. Когда по­слышались крики загонщиков, я почувствовал себя орлом, ро­жденным для мгновенной реак­ции.


 
Но зайцы не побежали. Пара сорок, завидев людей, устрои­ла демаскирующий ор. Охот­ники в белых маскхалатах при­видениями вышли из леса. Начался театр: ко­мандиры выясня­ли, кто из них недора­ботал, планируя маршрут загона. Рядовые охотники тоже подключились к этой шекспи­ровской буре. Каждый из них сейчас убежденно верил, что только он единственный был рожден стать в этой операции великим Кутузовым. В общем, смысл обмена мнениями свелся к тому, что надо начинать зано­во. Мы бросили этот околок и пошли искать другой.
 
В другом я уже сидел не под чагой, а по пояс в снегу. Дело в том, что в подберезовый схрон на лыжах не протиснешься. Я оставил лыжи и сделал пару шагов по крепкому насту. Еще шаг – и опачки, приехали. Са­мое интересное, ноги на метро­вой глубине были словно упа­кованы в вату. Метрах в ста на пару секунд мелькнула ог­ненно-рыжая лиса. Красавицу охотники не тронули.


 
Примерно часа через пол­тора народ стал стягиваться к палатке. Чистейший кислород, вкачанный в легкие нелегкими лыжными перегонами, выкра­сил лица в здоровый румянец. На портативной газовой плит­ке, увенчанной широкой ско­вородой, умостилась дюжина яиц с сальцем. Нет ничего луч­ше такой вот снеди, собранной за несколько минут под морозным солнцем фев­раля.


 
Обветренные загоре­лые лица. Сдержанные самооценки. Невиди­мые, но крепкие нити, связывающие этих аб­солютно разных людей в единое охотничье брат­ство: пенсионеры Гри­горий Корниенко и Раис Камалетдинов, молодой фермер Андрей Сосен­ко... В этом и есть магия охоты.
 
А где же дичь? Там, где ей и положено быть...