Можно ли научиться читать?

Почему сегодня продолжают писать и издавать книги? Найдутся ли те читатели, которые их хотя бы пролистают? Об этом мы поговорили с Юрием БОНДАРЕНКО, профессором Славянской академии, известным костанайским педагогом и автором книжной серии «Культура в лицах».

  

Не для кого, а для чего

Николай Стадниченко: «Когда сейчас пишут книги, а уж тем более когда их печатают, возникает вопрос: для кого? Как человек с филологическим образованием, я только за. Книга – не только источник знаний, это показатель и культуры, и по большому счету развития цивилизации. А как человек с журналистским образованием, недоумеваю: для кого писать?! Если читают все меньше и меньше. Если в библиотеках, в сравнении с тридцатью годами ранее, можно сказать, нет посетителей. Если о книжных магазинах мы вспоминаем накануне 1 сентября только из-за учебников...

Вот и выходит, что те, кто пишут, надеются только на будущее: мол, лет через сто, когда искусственный разум захватит «всемирную помойку» под названием Интернет, таки вспомнят люди о значении книг. И будут читать, читать. Чтобы больше знать, больше понимать, быть человечнее.

В наше время в первом классе мы все читали. И не сказки. Например, я с большим интересом прочел книгу Толстого «Петр Первый». Домашняя библиотека на стеллаже во всю стену – это было нормой. Сейчас, больше чем уверен, не читает первоклассник подобное. Зато его родители на словосочетание «труппа театра» в информации «КН» пишут в комментариях в соцсетях: «Какие вы там трупы в театрах нашли?! Учитесь писать!» На что я отвечаю: учитесь читать».

Юрий Яковлевич: «Я смотрю на это совсем с другой стороны. У меня есть вещицы (книги. – Прим. авт.), связанные с популярным изложением истории древнего мира. Как преподаватель, как человек, который пятьдесят с лишним лет посвятил педагогике и истории, писал, продолжая разговор со студентом-учеником. А с «Культурой в лицах» иначе. Не столько для кого, сколько для чего.

С детства тяготел к истории. Когда стал взрослым, понял: ну какой же я дурак?! И чем взрослее становлюсь, тем больше об этом думаю. Потому что вокруг нас постоянно были те же ветераны. Какие интересные личности! Тот же Олег Петров был в Иране во время Великой Отечественной войны. А еще летчики-авиаторы среди близких. Казалось бы, в книжках столько написано, а здесь рядом, вот они, по соседству, вроде как обыденно. Но это и есть те люди, по рассказам которых можно было тома издавать. Сейчас их уже нет...

При этом сегодня, в наше время каких-то перевертышей, когда все наизнанку, белое вычерняют, а черное белят, как раз те истории реальных людей были бы кстати. Нужно успеть показать реальность на примере реальных личностей. Уникальные, интересные люди есть и сейчас. О них нужно рассказать. Пройдет время – и что-то растворится, забудется. А дальше? Начнут придумывать, приукрашивать. Увы».

О хламе, фастфуде и чуде

Николай: «Хорошо было бы, если такую книгу о наших талантливых земляках спустя десятки лет кто-то возьмет с книжной полки. А если нет?! Из поколения в поколение прививают не любовь к чтению, а привязанность к смартфонам и айфонам. Ушли с бумажных книг на электронные – вроде как природу спасаем, деревьев меньше рубим. А тем самым попросту изменили культуре чтения. В «супруги» взяли бездушную систему поисковиков. Полистали пальчиком по экранчику – что-то где-то сгорело, кого-то поймали на взятке – все, информационно насытились. Чем? Буквенным фастфудом.

Что дальше? Молодая мама, чтобы грудной ребенок не плакал, нет, не разговаривает с ним, не играет, а ставит перед ним телефон, включает нечто бестолковое, но очень захватывающее внимание младенца. А в итоге – поколение, которое только все воспринимает через клиповое мышление. Вот почему и большая проблема книжной индустрии, которая увлеклась иллюстрациями. Текста, мол, поменьше, иначе не купят... Тем самым обедняют общество, которое не читает, не знает, не умеет размышлять.

Захожу сегодня в большие книжные магазины, все новинки – сплошь иллюстрации с подписью. Не хочу обижать собак, но люди, словно тот пес, который только на лампочку и может реагировать – зажглась, пошло слюновыделение... Увы и ах».

Юрий: «Я глубоко убежден, что электронный вариант книг нельзя упускать. Бумажный вариант – для библиотек, электронный – для массового читателя. Не я придумал эту мысль, но соглашусь с тем, что человечество скатывается сегодня в средневековье. И самые трагические события – это фактически форма феодально-средневековых разборок.

Моя мысль: самое глубокое оказывается отнюдь не оригинальным. К примеру, когда в армии служил, в шуточных стихах, вспоминая школьные строки «зима недаром злится», написал: свирепствуют метели сквозь ваш угрюмый гул, я слышу дробь капели на плачущем снегу. И дальше про плац, про казармы. Я тогда и слыхом не слышал о Мережковском. И вдруг в Ленинке (Московская библиотека им. Ленина. – Прим. авт.) потом обнаруживаю стих «Плачущий снег» Мережковского – даже в образах у нас повторения!

Вот и здесь – мир скатывается в средневековье не только в плане варварства. Но и в изменении значимости носителей информации. Вплоть до нашего времени грамотность была основным достижением культуры. Человек, посвятивший жизнь книгам, необычайно ценился. В древние времена иероглифы называли письменами бога. Блеснуть знаниями – это было чудом!

В наше время для того, чтобы получать информацию, все меньше нужно владеть письменностью. И тем более меньше надо владеть виртуозной речью. Потому что техника восприятия изменилась. Над книгами можно задуматься, поразмышлять, а сейчас визуализация – и думать не надо. Идет комиксование культуры, а вместе с ним и комиксование общества».

Вопрос открытым остаётся

Николай: «Упреки из недалекого прошлого, что к культуре относились «по остаточному принципу», кажется, принесли сейчас свои плоды. Его калькировали и на сегодняшний день. Что такое культура в ленте новостей? Предпоследнее место, мол, что-то про творчество, веселенькое, не главное в жизни. Вот главное – почему отключили горячую воду, кто виноват в разбитых дорогах, почему поднимают цену на хлеб. Сначала накормить, а потом уж зрелища. И то, если останется время.

Но в итоге даже серьезные проекты, связанные с культурой, с глубокой информацией, которая может перевернуть сознание, понимание мира, остаются на задворках.

Художник хочет, чтобы поняли его задумку, игру оттенков, а не услышать: «Да и я так могу нарисовать...» Музыкант хочет, чтобы оценили тонкости звукоизвлечения, а не самую громкую и высокую ноту. Поэт хочет, чтобы услышали его мысли, а не бравурную подачу текста. Но обыватель уже так «воспитан», что в ответ на информацию о новой выставке пишет в комментариях: «А где в Костанае картинная галерея, разве есть такая?»

Так для кого тогда писать книги? Для тех, кого еще можно изменить? Для детей, которые сейчас ходят в детсады? Вопрос остается открытым».

Юрий: «Мой проект «Культура в лицах» я сам, один не продолжу. Люди, как герои книг, не закончились. Но это нужно продолжать. Возможно, не одна «Илиада» и «Одиссея» была, об этом я еще на первом курсе истфака размышлял. И что-то было еще, и что-то навсегда погибло. Чем больше мы успеем сделать, тем больше шансов, что через несколько поколений будут больше знать о своих талантливых предшественниках.

У Сент-Экзюпери есть такие философские слова: в пустыне ты значишь то, что твои божества. В этом глубочайший смысл. Что будет, если вырубят электричество и не станет мобильной связи?! Пустота?.. Остаться наедине с самим собой – для современного человека ужас. У кого есть внутреннее наполнение, способен быть самим собой, он не сдуется, как проколотый шарик».