В рудненском домеинтернате для престарелых и инвалидов в прошлом году появилась необычная молельная комната. Ее своими руками оформила одна из сотрудниц учреждения Турсунай Лепесбаева. Накануне Наурыза мы увидели эту красоту своими глазами.
Я – казашка!
Распахивается дверь, и первое, что бросается в глаза – шанырак, украшенный шифоном с блестками, нарядными кистями, расшитый цветами, лентами. В старые времена на такие ленты дедушки, которые приходили в гости, пристраивали тулупы. Ручной работы ковры (назвать их панно, язык не поворачивается) – на белом фетре яркие национальные казахские узоры.
– Тус кииз, которым украшают стену, должен быть белого цвета, – объясняет Турсунай. – На него обязательно вешают камень от сглаза, камчу, чтобы прогнать злых духов. Украшают бусинами. А вот другие ковры – тикимек, ергилик – укладываются на пол.
Прямоугольная комната, благодаря упругости фетра, приобрела полукруглые очертания. Кажется, что ты на самом деле в юрте – просторной и очень светлой. Возле стены сундук с корпешками, два верблюда. Один верблюд – мужчина, серьезный и невозмутимый, второй – девушка, кокетливая и романтичная. Фетровые ушки, два горба. На их спинках торбы с необходимыми вещами. Традиционно в юртах они заменяют шкаф.
– Верблюд – это символ богатства, благополучия, мудрости, – объясняет Турсунай Лепесбаева. – По традиции казахи в Узбекистане выдают девушку замуж на белом коне или верблюде. И меня выдавали также. А приданое начинают шить сразу после рождения девочки.
Турсунай родилась и выросла в узбекском городе Навои в многодетной семье – два брата и четыре сестры. Мама родом из КзылОрды. Папа влюбился в нее и увез в Узбекистан тогда, когда страна еще была единой – советской. И казахский, на котором говорит Турсунай, отличается от того, как говорят в Казахстане.
– Я долго удивлялась, – улыбается Тусунай. – В Узбекистане здороваются «ассамалейкум», а здесь «салеметсиз бе». Многие спрашивают: вы узбеки или монголы? Я казашка! И родители мои казахи.
Родители Турсунай приехали в Рудный в 2011 году из Узбекистана в статусе оралманов. Сама Турсунай годом позже. Ее долго не отпускали со службы. Женщина была военнообязанной, работала ответственным исполнителем по учету продовольствия, вещей в военной структуре. Генерал долго не подписывал рапорт на ее увольнение: не хотел, чтобы она уезжала. Турсунай говорит, что в их городе почти не осталось казахов, а терять традиции не хотелось. На исторической родине – в Казахстане – родня была только в Рудном, сюда и приехали.
– Нам очень понравился город, – вспоминает женщина. – Чистый, аккуратный, красивый. Аллеи, роскошная природа. Правда, первые годы было сложно привыкнуть к холоду. У нас снег падает и тут же тает, а тут до апреля лежит.
Творчество – в крови
В Узбекистане родители держали овец. И каждую весну девчонки, Турсунай в том числе, только с помощью рук и горячей воды делали войлок. А потом вся семья создавала казахские ковры. В детстве мама принималась за рукоделие и запевала песни, дочки – рядом. Турсунай начинала творить… с кукол. Игрушек не было, и девочка шила их себе сама. На Навруз (так называется в Узбекистане праздник Наурыз) по традиции все семьи чтото делают своими руками. Казахская семья Лепесбаевых представляла казахское прикладное творчество, узбекская – узбекское.
«Наверное, творчество у меня в крови», – улыбается женщина. Выдаётся свободная минутка, она тут же за дело. Вот и до моего приезда всего за пару часов сделала картину... из обоев – букет тюльпанов с листьями. И сразу возникло весеннее, наурызовское настроение! Такие красивые мелочи с казахским орнаментом, национальным колоритом она дарит коллегам, друзьям. Скромная Турсунай удивляется: почему то, что она создает и для нее кажется привычным, вызывает восторг окружающих. Но людям со стороны виднее. Над молельной комнатой она, вместе с родными – с дочкой, сестрой, зятем – работала три недели. Ночами. Дочь вырезала национальные узоры, Турсунай все элементы пришивала, а потом еще обшивала серебристой тесьмой. Сама шила казахские национальные костюмы – мужской и женский, головной свадебный убор – саукеле. А вот бесик смастерил из дерева родственник, Турсунай колыбельку обшила, да так красиво. Сверху – перевязи, выполняющие роль ремня безопасности, чтобы малыш не выпал из колыбели, чтобы ножки были ровненькими. И куча подушек – мал мала меньше. Национальный орнамент и на скатертях низких столиков, и на корпе, и на полу… А мне, знаете о чем подумалось? Когда человека окружают вещи в национальном стиле, вряд ли он забудет о своей родине и своих корнях. Турсунай не забыла.
