Опыт Аскара ДАРМЕНОВА подсказывает мне, что он будет интересен многим. Человек, развенчивающий расхожее мнение о том, что карьерный рост или учеба в престижных вузах может состояться только при наличии богатых родственников и «лохматых лап». Моему собеседнику 35 лет, работает в международной компании с численностью 1600 сотрудников заместителем управляющего директора. Регулярно приезжает на родину.
«Росли обычными сельскими пацанами»
– Аскар Даутбаевич, мы с вами не первый год знакомы, однако новость о том, что вы уже берете с собой на охоту восьмилетнего сына Гайдара, меня, как охотника, удивила. Не рано ли?
– Что значит рано? Меня отец брал на зимнюю рыбалку с шести-семи лет. Вставали в пять утра и ехали в сплошной зимней темени, потом бурили лунки и ели на морозе застывшие котлеты... А охота! Да ярче этих воспоминаний только солнце! (Смеется). Хотя истинная правда. У сынишки такие же эмоции. У меня есть еще пятилетняя Динель, но, сами понимаете, вряд ли она в своем нынешнем возрасте захочет повторить опыт братика. Папа увлекал нас собственным примером. Высокий – без малого два метра, широкоплечий, смуглолицый, он внутренне всегда оставался вечным ребенком, умел восхищаться каждым срезанным подберезовиком, каждым пойманным подлещиком...
Мы все родом из Мендыкары. Отец, Даутбай Бахытжанович, работал механизатором. Чинил моторы, технику, заведовал мастерской. Мама, Аклима Хусаиновна, после Костанайского кооперативного техникума работала продавцом, затем в страховой компании. На вид – абсолютно разные люди. Он – суровый, сдержанный, она – невысокого роста, веселая, улыбчивая, без которой не обходился ни один праздник. В доме куча племянников, ближних и дальних родственников. И всех она накормит, обиходит, найдет каждому доброе слово... Об отношениях: у мамы в морозном январе день рождения. Уж какие были дефицитные и мрачные годы, тем более в селе, но папа всегда приносил маме букет невероятно нежных барахатисто-пунцовых роз.
– Сыновья не огорчали родителей?
– Когда как. Нас в семье трое братьев – Акынкали, Батыр и я, разница между нами в пять с небольшим лет. Паиньками не были. Росли обычными сельскими пацанами. Дома извечная пахота: куры, коровы, огород, топка бани, дров наколи, воды принеси... Учились хорошо, хотя в остальном, признаться, выглядели мы не ангелами. Например, каждый из нас, как только возраст близился к юношескому и старше, считал своим долгом угнать папину машину. Старший, Акынкали, вместе с Батыром после того, как родители уснули, смотались в один из ночных клубов Костаная. Я этот подвиг повторил в десятом классе, до двух ночи отжигая на «Жигулях» 99-й модели по родной деревне. Естественно, вся наша конспирация в виде заправленных коек, под одеялами которых мы прятали плюшевых мишек, терпела крах. Наказание – папин испепеляющий взгляд и львиный рык, а после – 20 соток прополки картошки на жаре.
– И кто же среди вас троих верховодил?
– Тут и гадать не надо – Акынкали. Я еще ходил в пятый класс Боровской средней школы имени Чутаева, а старший брат уже получил диплом Алматинского юридического института (позже – академия МВД РК, в которой вскоре отучится и Батыр. – Прим. авт.). Акынкали вернулся в Боровское следователем следственного отдела Мендыкаринского райотдела, а спустя семь месяцев уже преподавал на кафедре уголовного права и криминологии Костанайского юридического института... Мой выбор был предопределен.
В октябре 2005 года я поступил в Омскую академию МВД России по гранту от МВД Казахстана, вместе со мной поступили еще 29 казахстанцев с разных регионов страны. Жизнь в казарме после домашних условий – это нечто! Еда – перловка и гречка, подлива со свининой, которую мы не ели. Живот прилипал к позвоночнику, особенно после отбоя. Прямой автобусный маршрут Костанай – Омск занимал 8-10 часов по отвратительной дороге. Раз в месяц родители отправляли мне огромную сумку с ящиком китайской лапши, с запеченными гусями и курами. В казарме закон: хочешь поесть – приготовь или купи всем. Поэтому моя огромная посылка разлеталась за пару дней. Летом 2010-го на выпускном плацу Омска вместе с лейтенантскими погонами на моем парадном кителе была медаль «За отличную учебу и службу». В портфеле – красный диплом. Рядом со мной стояли папа, мама и брат Батыр. После учебы я год работал следователем в Южном отделе полиции Костаная, откуда отправился на учебу в США.
«Время на раскачку не дают»
– Вот здесь остановимся на кое-каких деталях. С одной фамилией на троих казахские офицеры уезжают на учебу в неблизкое заграничье: Акынкали в университет Кембриджа (Англия), вы и Батыр– Пенсильванский университет (Филадельфия, США). Логика нашей повседневной обыденности тут же подсказывает, что за вашим карьерным продвижением стояли какието люди со связями. Это так?
– Согласен, стереотипы живы как никогда. Но давайте строго по делу. Акынкали уже в 33 года имел степень кандидата наук, возглавлял адъюнктуру (аспирантуру. – Прим. авт.) Академии МВД. В Европейском центре по безопасности (Германия. – Прим. авт.) изучал профильную программу. В Англию отправлялся уже будучи доцентом-докторантом.
Я в Академии МВД занимался научной работой. Батыр, в силу своей профессиональной специфики, тоже был недалек от аналогичной деятельности – у всех нас после академии была адъюнктура, опубликованные исследования по закрытым темам. С Батыром подали заявку на грант государственной программы «Болашак». У меня школьный немецкий. Сел штудировать английский. Надо было пройти шесть отборочных туров. Пятый самый сложный, потому что члены экспертной комиссии проводят персональное собеседование, проверяя ваши практические и теоретические навыки по выбранной специальности. По минимуму вы должны быть идеально здоровы, с безукоризненной биографией и явной склонностью к новым наукам. Английский язык – само собой. И только на шестом туре вам дадут знать, готово ли государство в ближайшие зарубежные годы оплачивать вам учебу.
– Америка поначалу – как? Ослепила, заворожила...
– Да никак. Особенность болашаковской системы в том, что, как только вы получаете уведомление о зачислении, вы тут же обязаны приступить к учебе. Время на раскачку не дают – чемодан, вокзал, заграница. А Батыр еще накануне отъезда женился. В общем, мы с бала прямо на самолет. Приходилось туго: чужая страна, чужой язык, а главное, что ты подотчетен. Нет, не администрации университета – ей, вообще-то, все равно, как у тебя с учебой, если что не так – вылетишь пробкой. Подотчетны мы были только одним влиятельным людям – маме и папе. Механизатор и продавщица по социальному статусу и, соответственно, с не бог весть какими заработками. Физически нас разделял океан и континенты, но ощущение единого с родителями пульса не покидало никогда. Мы с братьями никогда никому не говорили, что мы из простой крестьянской семьи и что все свое существование материа льно обеспечиваем только сами. И если мы оглядывались на кого-то, ища моральной поддержки, то лишь на родителей, которые были для нас светом в окошке. Мысль о том, что мы можем огорчить их какимто проступком или неудачей в учебе, работе и даже в личной жизни, была для нас смертным грехом.
Папа ушел рано – в 60 лет. Инсульт. Сел за руль машины, немного отъехал и... все. Мама после его смерти догорала как свеча. Старалась держаться на том же прирожденном позитиве, но онкология брала свое.
«Самостоятельно принимать решения»
– Можно вопрос о личном? Где вы встретили будущую жену?
– В Америке. Зарина родом из Экибастуза. Переехала в Павлодар к бабушке, где устроилась в одну из компаний системным администратором, а по вечерам в этой же компании мыла полы. Потом отправилась в Астану, где снимала квартиру и работала продавцом в магазине женской одежды. Ее увлекали информационно-коммуникационные технологии – IT. Мы встретились в Филадельфии и с тех пор не расстаемся. В США родился наш первенец. Чтобы продлить студенческую визу еще на год, я попросил у «Болашака» академический отпуск. Мне его дали, но лишили казахстанского денежного содержания. Таковы правила. Сняли с Зариной маленькую квартирку. Это было дорого, но зато близко к университету. Вторую половину дня и ночь я таксовал, купив для этого старенькую «Тойоту Камри»... После Америки прошел двухгодичное обучение в Российской академии народного хозяйства и госслужбы, получив сертификат евроменеджмента. У братьев похожая картина: Акынкали, уже генерал-майор, и Батыр работают в правоохранительных органах Казахстана, у всех семьи, дети.
– Вы воспитываете своих детей в том же регистре, который унаследовали от родителей?
– Вернемся к тому, с чего начали. Не ради охоты или рыбалки отец вывозил нас на природу. И не прокорма ради. Ему было важно привить своим мальчикам способность рано взрослеть, самостоятельно принимать решения, уметь ориентироваться в нестандартных ситуациях. От его могучего роста, физической силы, бережного отношения к словам исходило на окружающих некое душевное спокойствие. Надежность человеческая. Глядя на него, простого, безыскусного, не замутненного мелкой жизненной шелухой, хотелось быть таким же – своим и надежным... От мамы мы получали лучезарность, невероятную доброту, покой... И было бы величайшей несправедливостью не передать наследникам этот редкостный дар.
Фото предоставлено А. ДАРМЕНОВЫМ
