Телефонное мошенничество стало в нашем обществе настоящим криминальным бедствием. По Уголовному кодексу – это мошенничество. Но одновременно – верх цинизма и исковерканное сознание. Как преступников, так и их жертв.
Поднимаю трубку домашнего телефона и слышу рыдающий женский голос: – Мама, мама, у меня беда! – Вы кто? – Мама, ты что, меня не узнаешь? Не узнаешь? Голос по-прежнему перемежается с рыданиями, очень похожими на настоящие. Я могу понять пожилых людей, которые, услышав такое в трубке, действительно начинают кого-то узнавать. Вроде дочь, вроде внучка... Тем более что долго слушать не дают, подключается «следователь», «дознаватель» или кто-то в этом роде. И спектакль продолжается.Жертвы
В суде №2 Костаная три уголовных дела по телефонному мошенничеству рассматривали практически параллельно. Два из них достались судье Нурлану Бекишеву. Именно ему пришлось выслушать многочисленные, но такие похожие друг на друга истории потерпевших. Всего в трех уголовных делах таких историй 24! В общей сложности жертвы отдали свыше 75 (!) миллионов тенге.
Дроппер – изначально семейство вредоносных программ, поражающих компьютер. Сегодня это и человек, которого используют мошенники для достижения своих целей. Он не является инициатором преступления, а выполняет указания, получая за это деньги.Абсолютное большинство жертв телефонных мошенников – пожилые люди. Самому старшему – 94 года. Им и в голову не приходило, что их могут обмануть, сыграть на родственных чувствах, готовности отдать все, лишь бы помочь близкому человеку.
При этом мошенники совершенствовали свое мастерство. Когда пошла волна преступлений, полиция стала учить людей, как не попасться на обман: в частности, обязательно перезвонить родным, которые якобы попали в беду. И тогда ловкачи начали действовать по-другому: они сразу просили жертв отключить другие телефоны. А потом разными способами удерживали доверчивых людей у аппарата. Одна из пожилых женщин в суде рассказывала, что ей диктовали заявление в полицию. И велели не класть трубку даже тогда, когда за деньгами приходили. Можно только изумляться доверчивости и бесхитростности старшего поколения. Одна из жертв отсчитывала требуемую мошенниками сумму прямо на глазах явившегося к ней курьера. Чему удивляться, что к ней пришли и во второй, и в третий раз, пока женщина не отдала все!
Главное – знать, где и как
Телефонные мошенники сами предпочитают оставаться в тени. Для сбора денег со своих жертв используют дропперов – курьеров, которым обещают от пяти до десяти процентов от полученной суммы. Все вроде несложно: пришел по указанному адресу, назвался вымышленным именем, чуть прикрыл лицо и забрал деньги. В Интернете полно объявлений о такого рода работе. Все трое осужденных именно там ее и нашли.
Первым, кто получил срок за сотрудничество с телефонными мошенниками, стал 20-летний Александр Майфат из Лисаковска, студент университета. Во время каникул, с его слов, решил подзаработать. Сначала вроде толком ничего не понял. Но в седьмой раз, забрав у очередной потерпевшей около двух миллионов, смекнул: зачем кому-то деньги отправлять, если можно оставить себе. Заплатил за учебу, погасил кредит. И... попался.
19-летняя Бахытгуль Дюсекина тоже не отличается разборчивостью. Адвокат в суде говорила, что она пошла на преступление из-за тяжелого материального положения. Однако на что девушка потратила так легко доставшиеся ей миллионы тенге жертв? Накупила вещей, дамских сумочек разных цветов, телефоны... Примитивно до отвращения.
Самым «выдающимся» дроппером кажется выпускник колледжа 20-летний Владислав Оганесян. Мог бы спокойно найти работу, не зря же изучал компьютер. Но предпочел скакать по жизни легко. Со слов его друга Никиты, они вместе с Владиславом и еще одним парнем из их компании Алишером, ездили в Россию – в Челябинск, Екатеринбург, Москву. И там Оганесян занимался примерно тем же, чем потом в Костанае. В уголовном деле этого дроппера 11 эпизодов только в Казахстане. И вот еще чем это дело примечательно. Оганесян даже не пытался скрывать от друзей способ «заработка» – Никита и Алишер почти всегда его сопровождали, разве что к жертвам мошенников не заходили. За это Владислав давал им деньги. Такое впечатление, что все это считалось в порядке вещей. Поэтому, когда однажды Оганесян не смог сам поработать курьером – находился не в Костанае, – на дело попросил сходить Алишера. И тот пошел. В суде Никита говорил, что деньги – это вообще не проблема, главное, «знать, где и как их брать». Заметьте: не заработать, а брать! Парень заявил, что лично он одно время занимался криптовалютой. И Никите, и Алишеру просто повезло, что они вместе с Владиславом не оказались на скамье подсудимых. Только бы они это оценили.
Чем лечить?
Мы попросили прокомментировать опасное общественное явление семейного системного психолога Ирину Куликову.
– Судя по сообщениям СМИ, возраст дропперов в среднем от 18 до 22 лет. Это возраст, когда человек живет и принимает решения в основном на основе эмоций, импульсов, желаний. Вот и влечет дроппера красивая жизнь, легкие деньги без большого вложения сил. А префронтальная кора и лобные доли, которые позволяют оценивать последствия своих действий, формировать стратегии и принимать рациональные решения, еще до конца не сформированы. По последним данным института мозга, их формирование заканчивается в 25 лет.
Наверняка каждый второй дроппер думает, что, да, плохо, да, преступление. Но могут поймать, а могут и нет. Старшее поколение может возразить: а вот мы в их годы... наш же мозг както дозрел... Часто говорю: не нужно сравнивать. Да, ваш в то время дозрел, в 18-22 года раньше у людей семьи уже были, и ребенок, у многих – не один. И мозг свой они доращивали не в гаджетах, а на работе, в социуме. Время было другое. Другой быт. Другая духовность. Люди воспитывались на справедливости, чести и совести. Сейчас время, когда из каждого утюга слышны лозунги жить в моменте, получать кайф, излишне не напрягаться. Одним словом, брать от жизни все, даже если это вредит другим людям.
Еще одна причина – нынешние дети получают все, что хотят и когда хотят. «Я голоден!» – и через секунду мама покупает бутерброд. «Мне скучно!» – «Возьми мой телефон». И с этим они остаются в 18, 20 лет. Не обладают достаточными навыками эмоционального регулирования, не умеют терпеть, выдерживать отсутствие чеголибо, потому что эта «мышца» не тренированная. Без профессионального опыта сразу хотят высокую зарплату, айфон, вкусную еду...
Проблема настолько сложная, с динамикой на увеличение таких случаев, что требует серьезных, грамотных трансформаций на государственном уровне. Такие попытки делаются. Но проблему часто пытаются «лечить» каким-то контролем, проверками, устрашениями. Например, устраивают показательный суд.
На самом деле устойчивые результаты профилактики и коррекции таких случаев дает общество, каждый из нас. Общество, где люди солидарны, поддерживают друг друга, в котором никто не оказывается изолированным и исключенным. Думаю, рядом с этими людьми в нужный момент не оказалось взрослого, который направил бы, подсказал, остановил. Может быть, у них была не самая благоприятная ситуация дома и были причины, по которым можно было такими вещами увлечься. Ведь сами дропперы – это верхушка более серьезных преступлений, которые продолжают быть. За всей этой схемой стоят люди, предлагающие молодежи такой путь. И, похоже, их доводы более убедительные. Это печально.
Александр Майфат приговорен к трем годам колонии средней безопасности.
Бахытгуль Дюсекина осуждена к трем годам лишения свободы.
Владислав Оганесян по приговору суда получил пять лет колонии средней безопасности.
По закону, они не смогут освободиться досрочно, если не погасят ущерб потерпевшим.
