Расстояние в 15 тысяч км с севера на юг и обратно дарит не только географические картинки, но и представления о людях, характерах и переменах в обществе.
Одни – в Непал, другие – в Мекку
До Алматы в купе ехал с двумя женщинами. Одной 60, другой на треть меньше. Вера и Вероника. Общительные и хлебосольные – из тех, чье присутствие делает дальнюю дорогу легкой. Отрекомендовались целительницами. Ехали из Костаная в Катманду. Это Непал. Давали мне почитать тонкие книжицы с мантрами, которые в переводе с непальского (индуистского, санскрита?) на русский звучали как набор труднопроизносимых звуков. Зато какие последствия! Мантра, например, аум-кассийяна-хара-шанатар открывает чакру «третий глаз», ясновидение и магическое зрение. Читать надо не менее 72 раз в день. В поезде мы узнали, что в Непале землетрясение. Женщины были уверены, что это местечковое явление, святые храмы не пострадали. Спустя сутки позвонили: «Долетели до Шарджи (Эмираты), в Непал путь закрыт».
На обратном пути в купе поселились две сестры, 63 и 80 лет. Опрятные, вежливые апашки из Лисаковска. Одна из них, что помоложе, дважды совершила хадж в Мекку. В купе она вставала в пять утра и совершала первую молитву. Она это делает пять раз в день в течение многих лет. В советское время работала бухгалтером в системе общепита, муж умер рано, детей поднимала на ноги одна. После первого хаджа уехала в Павлодар и четыре месяца с помощью преподавателя местного университета учила арабский. «Чтобы читать суры на языке оригинала», – пояснила мне.
Весь этот подъем духовности – откуда? Наверное, когда жизнь заполняется арифметическим достатком – накопил, построил, приобрел, вырастил, – остается некий важный пласт, который в человеческой природе не терпит пустоты. И тогда кто-то выбирает Непал, а кто-то Мекку.
840 ступенек к небу
Из Алматы до Шымкента – время ожидания пересадки почти 12 часов. За 15 тыс. тенге и на неограниченное время договариваюсь с таксистом подняться на Медео и горнолыжную базу Чимбулак. На знаменитом ледовом катке последний раз я был во времена СССР. Этот комплекс остался в памяти маленьким бриллиантом в короне тогдашней красавицы Алма-Аты. Нынче красота эта сильно подувяла от засилья автомобилей и уплотненной застройки. В ущелье на высоте 1700 метров над уровнем моря царствовал туман. Внизу мегаполис купался в солнце, а тут было безлюдно, зябко и серо. Каток не работал, канатная дорога на Чимбулак тоже. Сам комплекс показался мне каким-то провинциальным: не чувствовалось в нем былой звездной востребованности. Ведь за время своего советского существования «Медео» подарило полсотни мировых достижений в конькобежном спорте . Потом долгие семь лет на воротах катка висел замок. Поговаривают, что есть планы построить чуть выше крытый каток «Супер-Медео».
Правда, выше уже располагается противоселевая плотина, перегородившая ущелье, – мощное сооружение, не будь которой, Алматы жил бы в вечном страхе перед очередной природной катастрофой. На верх плотины ведет автомобильный серпантин. Но есть и каменная лестница – строго по прямой и ввысь. 840 ступеней. Мелом обозначена каждая сотня. После первой у меня возникло стойкое желание повернуть назад – я же не Беар Гриллс, показывающий на телеканале «Дискавери» чудеса выживания. Мысль, однако, подстегнула: если есть эти чертовы ступени, значит, кто-то же их одолевает? Я лез к небесам с упорством калеки, убежденного, что наверху его ждет полное исцеление. Сердце колотилось, пульс рвался из вен, в глазах плясали мушки, но остановиться уже было невозможно – зацепило! Но вот и гребень плотины. Воздух, густой и чистый, настоянный на тяньшанских елях, цепко оккупировавших крутые склоны гор, был невообразимо вкусен. Чудилось, что вершины с шапками снега стали настолько близкими, что, казалось, их можно было коснуться рукой. В снежных низинах паслись лошади. Они были не больше точек в тексте, который вы сейчас читаете.
Южный менталитет
Юг живет совершенно в другой системе географических и экономических широт. Это видно сразу еще из окна вагона на подъезде к Шымкенту, городу с 700-тысячным населением. Численность же шымкентской агломерации (районы, примыкающие к городу) приближается к полутора миллионам человек.
К обеду солнце разогревает воздух до 30 градусов. Улицы усеяны магазинчиками на манер тех, что можно увидеть в странах субтропической Южно-Восточной Азии – весь товар на виду, от урюка до жестяного шифера. Цементный завод пылит до небес. Матовые стекла высоток отражают плотные уличные потоки. Но вот железнодорожный вокзал как будто застрял в смутных 90-х: платные убогие туалеты и привокзальная теснотища.
Я пересаживаюсь в автобус. 120 км до Сарыагаша (это в сторону Ташкента) весь край как на ладони. Одноэтажные дома незамысловатой конструкции из самана (смесь глины и соломы). Холмистая равнина. Земельные наделы цвета глины. Есть там такое, чего у нас не увидишь: посреди поля стоит хибарка, в которой проводят большую часть сельскохозяйственного года местные дехкане. Обычно это одна семья. Кому повезло, у тех арыки. Выращивают все, что растет и продается. Первые числа мая, а они уже снимают кочаны капусты. Работают все от мала до велика. Кто не в поле, тот на базаре. Зарабатывать на хлеб тут приучают с младых ногтей.
Узнав, что я из Костаная, мой попутчик, прокаленный солнцем пожилой южанин, оживляется: в молодости возил к нам фрукты. Это было сродни контрабанде, а водители назывались «поливальщиками» – поливали (возили частный груз на государственных фурах) в обход оживленных трасс. Милицейские посты могли запросто остановить и вывалить весь груз на ближайшем рынке по цене совхозной себестоимости. «Не густо что-то вы живете», – указываю ему на ряд однообразных саманных строений. «А у нас не принято кичиться роскошью». «А куда деньги деваете?». Хитро улыбается: «В детей. В учебу. В хорошие должности».
Дорожный штрих
Не обязательно съесть пуд соли, чтобы узнать чей-то характер. В купейной замкнутости вагона поведение выдает человека с головой. Особенно если попутчик считает, что он сам по себе уже есть остров сокровищ.
Высокий, спортивный, лет 35-40, в хороших джинсах и с остатками запаха брендовых духов, он закинул сумку на полку и тут же взялся за телефон. Здороваться с нами, настраиваясь на недолгое коллективное общежитие, ему было просто некогда – мужчина руководил бизнесом. С 6 вечера до 11. Если бы не глубокая ночь, он бы и ночью не дал своим подопечным управленцам расстаться на том конце с трубкой. В Алматы его ждали жена (я почему-то уверен, красавица) и сын-школьник. Меня убила фраза, которую он адресовал жене: «Приеду утром – и сразу в офис. Вряд ли увидимся сегодня – дел невпроворот».
За окном стоял чудный месяц май. Конкретно – 1 мая. Город растворялся в музыке, цветах и праздничном настроении. Красавица жена, наверное, в одиночестве пила кофе и думала, куда ей податься. В такие минуты почему-то кажется, что жизнь, как поезд, проходит мимо тебя.
Все меняется
Спорить о том, что лучше для многокилометровых перемещений – самолет или поезд, нет никакого смысла. Хотя еще совсем недавно я предпочитал, по возможности, самолеты. Поезда с их толкучкой, остановками, казарменным бытом засели в памяти картинками из прошлого. Извечный железнодорожный набор: пьяные дембели, темные личности, простыни с желтыми разводами, злые проводницы и тяжкое ощущение, что ты в поезде просто бесправный заложник.
Нынешнее АО «Пассажирские перевозки Казахстана» решительно перевернуло страницу старых представлений о железной дороге. Прилизанные новенькие вагоны (менее года со дня выпуска) наполнены новым же содержанием удобств: необычно яркая лампочка в изголовье, комплект белья в запечатанном целлофане, дважды в день уборка пылесосом. Плюс каждому пассажиру персональный голубой ридикюльчик, в котором все необходимое для путешественника – от зубной щетки и салфеток до обувной ложечки и расчески. Даже пиво уже не выставишь на стол – неприятности с полицией возникают мгновенно. Электронное табло в обоих концах вагона извещает о времени, температуре за бортом и внутри...
Не берусь утверждать, что так везде. Но на пути из Костаная в Шымкент и обратно картина не менялась. В этом круглосуточном движении к станции назначения есть, безусловно, своя калейдоскопическая прелесть: люди с их маленькими историями, ландшафты, пристанционные поселки, выглядящие из вагонного окна своеобразными аквариумами.
И что особенно приятно в неспешном путешествии – общая атмосфера взаимного уважения.
