Переплётное дело – тонкая работа. Расчёт идёт на миллиметры, точность практически ювелирная. В руках Кирилла ПАЛАМАРЧУКА, знавших и боксерские перчатки, и железо пауэрлифтинга, раненая книжка оживает, обретает вторую жизнь и нового читателя. Он – один из хранителей редкой для наших времён профессии переплётчика.
Возможно, кто-то считает, что в конечном итоге победит автоматика, но Кирилл ПАЛАМАРЧУК верит, что спасённые им книги будут жить долго.
«Считаю, что живу правильно»
В эпоху победоносного шествия аудиокниг и электронных читалок, когда живое чтение стало сродни подвигу, мысль о том, что библиотеки отжили свое, иной раз напрашивается сама собой. Профессии библиотекаря учат всё реже и реже, а ремеслу переплетчика и вовсе нет.
– Заниматься книгами начал давно, когда еще жил в Санкт-Петербурге, – рассказывает Кирилл. – Приобщил меня к этому армейский друг, с которым встретились уже в девяностых. О чем обычно говорят однополчане: чем занимаешься, слово за слово, и вдруг он сказал, что занимается переплетным делом. Я всегда любил читать, обожал хорошие книги, поэтому тоже увлекся, выучился на переплетчика. И хотя позже ушел в бизнес, занимался совершенно иными делами, профессия эта мне пригодилась.
После случившейся в 93-м году аварии и полученной травмы Кирилл бросил вызов судьбе и занялся спортом. По его собственному выражению, «таскал железки», всерьез увлекшись пауэрлифтингом. В итоге стал кандидатом в мастера спорта, занял третье место в республиканском чемпионате среди инвалидов.
А примерно три года назад во время круглого стола, посвященного проблемам образования и культуры, зашла речь о том, что в городской библиотеке имени Островского некому ремонтировать книги. Кирилл предложил свои услуги, и библиотека откликнулась. Паламарчука приняли на полставки, обещая со временем полную, с тех пор сменилось руководство, а ставку так и не дали.
– Дело в том, что такие вопросы решаются не в самом учреждении, – объясняет мастер. – Но сверху пришло официальное письмо, что возможности дать мне полную ставку пока не предвидится. Дело свое люблю, считаю его нужным и жаловаться не привык. Наш Президент Нурсултан Абишевич как-то процитировал слова Кеннеди: «Не спрашивайте, что страна может сделать для вас, а спрашивайте, что вы можете сделать для страны». В работе я руководствуюсь этим кредо и считаю, что живу правильно.
Переплётчик? Книжный доктор!
– По своей природе в молодости я не отличался постоянством в выборе занятий. А переплетное дело требует сосредоточенности, времени, большого внимания к деталям, самодисциплины. Сейчас мне 51, наверное, с возрастом человек обретает нужные качества. Помогают очень близкие люди, друзья. К примеру, заняли денег на приобретение автомобиля. Можно сказать, дали беспроцентный кредит. Сейчас, слава Богу, вожу машину, это здорово помогает в работе.
Думаю, вещи, сделанные руками, постепенно приобретают ценность. Рано или поздно это придет – осознание одухотворенности ручного труда. Когда-то я занимался переплетом дипломных работ, бухгалтерских книг – это своего рода частный бизнес. Сейчас тружусь в библиотеке и, несмотря на скромный оклад, не хочу разрываться между случайными заработками и стабильной работой.
Рабочие инструменты Кирилла – подаренный доброй женщиной советский переплетный станок, струбцина для сушки книжных блоков, ножницы, линейки и незаменимый клей ПВА. Книги, нуждающиеся в починке, подвергаются тщательному осмотру, подклеиваются по необходимости и облачаются в синий бумвинил.
– Хотел бы, конечно, модернизировать свою мастерскую, – делится планами Кирилл. – К примеру, не помешал бы компактный станок для тиснения на обложке. Хотя в работе порой даже Интернет помогает. К примеру, знакомый принес свою детскую книгу, русские сказки, сказал, что в этом издании для него все воспоминания о детстве. Обложки не было, я посмотрел год издания, погуглил, распечатал, и вот – книжка стала как новая, а может, и лучше, чем была.
Иногда исправляю, пусть это и нескромно, чужие технические ошибки. Один костанайский поэт написал оригинальную вещь. О хоккейной сборной, выигравшей Канадский суперкубок – и всё это в стихах, в виде поэмы, представляете? Отпечатано всё это было на очень капризной глянцевой бумаге, которая не то что клей не переносит, от капельки воды может испортиться. Переплетать ее было неудобно и рискованно. Пришлось все страницы переложить папиросной бумагой, а потом работать.
Профессиональных секретов скапливается много. Но всегда вспоминаю питерских мастеров, работающих с раритетными изданиями, реставрирующих уникальные средневековые книги, переплетающих в кожу. Семидесятилетнего деда, умевшего подогнать листы той же папиросной бумаги так, что верхний лист отрезался точно по размеру, а нижний при этом оставался целым.
В больших городах – вековые традиции. Но мне радостно, что в Костанае у меня есть коллеги. Порой просматриваю местные издания, вижу достаточно высокий уровень переплета, и мне это приятно. Наверное, потому что я в своей профессии, пусть и достаточно редкой, не одинок. Правда, специфика моей работы такова, что я больше книжный доктор, чем просто переплетчик.
Кому сегодня нужны книги?
– Детям, прежде всего! При школьном образовании нужны не только учебники, но и настоящие живые книги, к которым можно прикоснуться, подержать в руках, полистать. Эти тактильные ощущения ничем не заменишь, они остаются в человеческой памяти, и уже никогда ребенок, повзрослев, книгу не предаст. Разумеется, я не ретроград и очень часто читаю электронные книги, но счастлив тем ощущением, что переплетенные мной книги меня переживут.
Кирилл показывает недавно отремонтированные экземпляры. Серия «Библиотека научной фантастики», другие классические книги, которые до сих пор востребованы читателем. Мастер сортирует их по стопкам: вот эти в первый филиал надо отправить, те – во второй.
– Плана выработки как такового у меня нет. В библиотеке сильно не нагружают, потому что понимают специфику переплетного дела. Книги – это ведь не кирпичи, с одним экземпляром можно и с утра до вечера просидеть. Пока делаю переплетную крышку для одного книжного блока, другой лежит под прессом. Книга сушится сутки, чтобы клей хорошо просох, а само издание потом не коробилось.
– Кирилл, а сами каких авторов любите, какие жанры?
– Меня можно назвать всеядным, – улыбается Паламарчук. – Сегодня могу читать Ремарка, завтра Вольтера, послезавтра – что-нибудь из фантастики. Когда появился Акунин, какая была радость знакомиться с каждым новым романом. Какой язык, казалось, нами уже полузабытый. Но последние произведения этого писателя разочаровывают. Та же история с Коэльо. Первые книги – взахлеб, это было просто потрясение. А что сейчас? Нынешнее его творчество я шутя называю «советами Богу». Хорошо, что с Кафкой этого не произошло. Вот кто способен вытянуть из читателя все жилы. Хотя наш Достоевский тоже может…
Другая страсть Кирилла – музыка. Сам когда-то играл на ударных в джазовом ансамбле, сейчас иногда берет в руки гитару.
– К хорошей музыке, как и к хорошим книгам, приобщился еще в Питере, – признается книжный мастер. – Главное, что это всё гармонично сочетается с моим ремеслом. Работу свою очень люблю. Были, конечно, порывы уйти, всё бросить, но всегда возникал вопрос: а кто будет это делать? У каждого человека в этой жизни свое место. Какое – ему подскажет сердце.
Мурат ТЮЛЕЕВ
Фото автора
