В который раз Вере Дмитриевне приснился покойный дед Александр Иванович. Просьба его была давней, она помнила ее во сне и наяву – искать Андрея, без вести пропавшего в начале войны. Уже в третьем поколении она продолжила семейный поиск. Он привел ее в Страсбург, французский город.
«Своим родным родителям»
Андрей был единственным сыном деда. Вере он приходился родным дядей, но встретиться им не пришлось. В 1940 году Андрея Александровича Гребенюка Убаганский райвоенкомат призвал на действительную службу. Это было 75 лет назад. Новобранца в армию провожала родная Лихачевка Свердловского сельсовета.
Гребенюки: Андрей Александрович и Владимир Андреевич.
Я слушала Веру Дмитриевну и вспоминала Лихачевку. Сейчас этого села нет. Наверное, только старшее поколение из числа местных жителей расскажет вам, каким оно было.
Строили его столыпинские переселенцы. Семья Гребенюк перебралась сюда из Мариуполя. И Александр Иванович, и жена его Домна Ивановна прибыли со своими родителями с одного края. Несколько семей начинали строить Лихачевку, потом ее население все прибывало.
Здесь была большая церковь – со всей округи по воскресеньям и праздникам люди пешком и на подводах съезжались на службу. Во время Гражданской Колчак прошелся шашками по головам лихачевцев – прах их покоится в братской могиле. Это были давние времена, но еще в конце двадцатого века, когда село угасало, все еще славилась местная колодезная вода. Люди даже из города приезжали, чтобы набрать хрустальной влаги.
В поздние годы была попытка расселить оралманов в Лихачевке. Но удержать село не удалось. А вот Андрей Гребенюк уходил в армию из крепкой зажиточной деревни Лихачевка. Сюда же он прислал свою армейскую фотографию. На обратной стороне снимка еще вполне отчетливо сохранилась надпись:
«Шлю на долгую и добрую память своим родным родителям папаше и маме. Дуне, Поле и Тане. Фотографировался 28 VI 40 года в Бугине. Ваш сын (подпись)».
Внук
Андрей родился в 19-м году. Хотя женились в те времена рано, но до свадьбы дело не дошло. Хотя как посмотреть. Андрей встречался с девушкой. Из большой семьи таких же переселенцев, Солодовниковых.
– Он ушел, а потом выяснилось, что Мария в положении, – рассказывает Вера Дмитриевна. – У деда нашего характер крутой был, он во всем порядок любил. Но когда родился внук, дед не раздумывал.
Внука записали на отца – Владимир Андреевич Гребенюк. Марию Пантелеевну стали считать своей невесткой. Потом она вышла замуж, но по-прежнему роднилась со всеми, кто был близок Андрею.
– Володя стал любимым внуком деда. Он вырос, женился на уроженке города Куйбышева, уехал туда. Но приезжал к деду – в его доме всегда находил тепло, ласку и заботу.
Жизнь шла своим чередом, но одно было неизменно – поиски Андрея.
– Мне кажется, что дед Александр Иванович ни на один день не терял внутренней связи со своим сыном, – говорит Вера Дмитриевна. – Дед родился в 1883 году, служил в Первую мировую, был младшим офицером. Дед знал, что такое война...
Владимир Андреевич с мамой Марией Пантелеевной и сыном.
Надежда на чудо
Александр Иванович имел представление о том, как человек на войне пропадал бесследно. Но он помнил и такие случаи, когда солдаты чудом оставались в живых. Все считали их погибшими, но они после ранения, контузии, после окружения или плена вдруг выбирались к своим. Это были редкие удачи, но сколько людей в лихолетье жило с верой, что сын, муж или брат когда-нибудь вернется. Александр Иванович писал запросы, ждал ответов, строил догадки.
– Семья знала, что до войны Андрей служил в Белостоке. Но из каких-то источников дошло, что он собирался в Брест в командировку. Не успел оттуда вернуться, потому что началась война. Дед, разуверившись в том, что кто-нибудь ему даст ответ на вопрос, где его сын, решил для себя, что Андрей так и остался в Бресте в числе безымянных защитников города-крепости, – вспоминает Вера Дмитриевна.
Александр Иванович мечтал уже не о том, чтобы увидеть Андрея живым, а о том, чтобы узнать, где его могила, поехать туда, погладить тот камень или бугорок, где закончился путь солдата…
– Дед, вспоминая сына, плакал так, как плачут мужчины. Без слов, без облегчения. И продолжал писать в военные инстанции…
Потом поиск вел муж старшей дочери. И, наконец, эстафета перешла к Вере Дмитриевне.
Сбиться со следа
Вера Дмитриевна показывает копию «именного списка невозвратных потерь лиц рядового и сержантского состава Советской армии, семьи которых проживают на территории Убаганского района Кустанайской области». В нем указано, что Гребенюк Андрей Александрович – рядовой, стрелок, беспартийный, «умер от ран 15 июля 1941 года. Подлинного документа в Убаганском РВК не имеется…. Место захоронения неизвестно».
На этом же листке – фамилия Василия Ивановича Зюбана. Она не имеет отношения к нашей истории, но пишу на всякий случай. Вдруг у родственников этого солдата такой справки нет. Зюбан – рядовой, стрелок, родился в 1923 году в поселке Мясищевка Новоалексеевского сельсовета Убаганского района Кустанайской области. Был призван Убаганским РВК в мае 1942 года. «Письменная связь прекратилась в мае 1943 года. Можно считать, пропал без вести в июле 1943 года. Место захоронения неизвестно. Мать – Зюбан Александра Григорьевна».
Судя по карандашным пометкам, справка за подписью убаганского райвоенкома подполковника Тузина и старшего офицера капитана Персаня была выдана либо в конце сороковых, либо в пятидесятых годах.
Данные оказались приблизительными. «Умер от ран» – предположение универсальное. Биография Андрея Гребенюка была дописана представителями другой армии, вражеской.
Армия врага
Белосток, куда был направлен в 1940 году служить Андрей Гребенюк, – город со сложной историей. На протяжении веков он переходил от одного государства к другому.
В сентябре 1939 года у Польши его отобрали немцы. Но в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа город отошел к СССР, стал частью Белоруссии. 27 июня 1941 года Белосток снова был под немцами. В этот же день фашисты оккупировали и Минск.
Военная история назвала события того периода Белостокско-Минским сражением. Здесь была окружена и разгромлена 10-я советская армия. В Минске на скорую руку немцы ставили лагеря для военнопленных. Приезжал сюда рейхсфюрер СС Гиммлер. Присутствовал при казни красноармейцев, даже лишился чувств от обилия крови. Историки говорят, что именно в то время к нему пришла идея создания газовых печей, которые бы «избавляли пленных от лишних мучений».
Андрея Гребенюка взяли в плен в Минске. Об этом сохранились сведения в военных архивах гитлеровской армии.
Лагерный номер 7280
Perfonalkarte Kriegsgefangenen Stalag V B Villingen (персональная карта военнопленного) содержит небольшую, но четкую информацию. Лагерный номер 7280. Есть сведения о семье. Думал ли, оплакивая сына, Александр Иванович, что и его имя немцы занесли в карточку? И что Лихачевка там тоже упомянута?
В настоящее время ЦАМО (Центральный архив Минобороны РФ) на запросы родственников высылает любые справки – не только из своих, но и немецких военных архивов. Конечно, документы такого рода не раскрывают все перипетии тяжелой солдатской судьбы. Об Андрее Гребенюке сказано, что в плен попал летом 1941 года. О дальнейшем – совсем коротко: погиб в плену в апреле 1943 года. Место захоронения – Страсбург-Мютциг.
Город Страсбург сейчас относится к Франции. Но исторически он был и частью Германии. По-немецки его называют Штрасбург. В 1940 году Гитлер вернул город под свою юрисдикцию. Концлагеря стали одной из его военных функций. Газовых печей там не было, но велись псевдонаучные исследования над людьми.
– Пленных препарировали, – говорит Вера Дмитриевна. – Возможно, такая участь выпала и на долю моего дяди. Там нет его индивидуальной могилы. А в справке последняя запись указывает на лазарет…
«Наказ твой выполнила»
Вере Дмитриевне с поездкой в Германию помогли живущие там родственники, Юрий и Наталья. Вместе они приехали и во Францию, в Страсбург. Это было за несколько дней до 70-летнего юбилея Победы. Приехали утром, улицы города были пусты.
– Встретили велосипедиста, он немецкого не знает, мы не знаем французского. Кое-как объяснили, что надо найти Южное кладбище…
Когда цель многолетнего поиска была достигнута, Вера Дмитриевна расплакалась. Она плакала от лица нескольких поколений. Отец и мать Андрея так и не дождались достоверных сведений о судьбе сына. Женщина, которую он любил, уже умерла. Даже сын и внук Андрея ушли.
– Война всех чего-то лишила. Даже тех, кого она напрямую не коснулась, кто родился после Победы, – говорит Вера Дмитриевна. – Володе, сыну Андрея и Марии, я рассказывала о том, где закончил свой жизненный путь его отец, но он уже тяжело болел и отстраненно воспринял этот разговор. После его смерти скоропостижно, в возрасте 45 лет, скончался внук Андрея. Он служил во Вьетнаме, тоже, видимо, знал, что такое война. Утешает, что продолжается мужская линия. И память не глохнет...
Возле общей могилы, где похоронено 49 безымянных узников концлагеря и где, как считает Вера Дмитриевна, покоится прах ее дяди, она набрала камушков – земли там не найти. Сделала фотографию, рамочку. И отвезла в Лихачевку, деду. На Троицу туда каждый год съезжаются выходцы из деревни. Даже из России и Германии приезжают.
«Я выполнила твой наказ», – сказала она на дедовой могиле. И дед перестал сниться и плакать в ее снах.
Людмила ФЕФЕЛОВА
Фото из семейного архива Веры Дмитриевны Гребенюк
