«Эта девочка ещё три дня поживёт и всё», – сказали её маме и отправили Лесю домой. Умирать. А она живёт уже 11 лет. Наперекор всему.
Страшное слово
В больницу Леся Котелевская пошла, потому что друзья советовали. Играли в баскетбол, кто-то задел челюсть локтем, она хрустнула. Болела, зажила, а небольшая шишка осталась.
В поликлинике направили сначала в областную больницу, оттуда в онкологический диспансер. И тут впервые прозвучало страшное слово – рак.
– Сказали, что уже чуть ли не последняя стадия. Назначили курс облучения, – Леся не совсем отчетливо произносит слова. Мешает челюсть – та самая, которую когда-то облучали, пытаясь бороться с онкологическим заболеванием.
После сеанса лучевой терапии Лесе стало совсем плохо. Если до этого нарост не беспокоил, то теперь воспалена и сожжена была вся челюсть. Язвы на внутренней поверхности щек, языке, все гниет... Она не могла ни есть, ни пить, похудела до 30 килограммов. Лежала и готовилась умирать. Когда Лесю выписывали, врачи сказали ее маме, что жить дочери осталось дня три.
Сначала она лежала дома. Ждала. Потом подумала, что как-то совсем глупо вот так бездействовать. Сама вытащила из пораженной челюсти зубы, осколки костей, забинтовала и пошла... на работу.
– Я тогда на Складской трудилась. Попросила начальника не увольнять, ходила потихоньку, за компьютером работала...
Леся не верила, что в девятнадцать можно вот так уйти. Хотелось любить. И даже родить ребенка. Любимый человек был рядом. До тех пор пока Леся не забеременела. В первый раз врачи отправили ее на аборт, пугали, что ребенок родится больным.
– Я после аборта пошла в церковь, – рассказывает она. – Плачу. Говорю: «Господи, если у меня рак, то зачем ты мне даешь детей?» А когда забеременела снова, сказала, что не пойду никуда. Умру не умру, но чтобы после меня что-то осталось. Решила: буду рожать. С мужем из-за этого развелись. Он был против...
Эрику сейчас девять лет. Родился здоровым, все у него в порядке.
– Вот только учиться не хочет, – улыбается Леся сквозь слезы. – Сложно ему. Он в Америке закончил два класса, привык на английском. А здесь русский, казахский... Сложно. Он сейчас начал с первого класса программу осваивать. Мы же только в декабре 2014-го приехали оттуда...
Подопытный кролик
О том, что онкологии у нее не было, Леся узнала от иностранных врачей – сначала в Киеве, потом в Америке. Как попала туда? Сюжет почище, чем в романе. У отца Леси нашелся племянник, который много лет назад уехал жить в США. Нашел родственников, обрадовался, стал созваниваться с ними. И тут узнал, что у Леси беда – рак. Сначала возил ее в Киев, потом стал пробивать возможность уехать на лечение в США. Сделали визу. В Америку Леся поехала вместе с сыном.
Надежд было много. И все рассыпались. О том, что онкологии у нее нет, Леся уже знала от киевских врачей. Американские коллеги подтвердили и предположили, что, когда челюсть дала трещину, там образовался хрящ. Это ошибочно приняли за злокачественное образование. Позже это подтверждали и врачи из Алматы. Они же рассказали о том, что причиной хронического лучевого остеомиелита может быть облучение при онкозаболевании. Но это было уже позже. А тогда, на чужой земле, Леся была в шоке: столько лет мучений из-за ошибочного диагноза?!
Американский хирург Джаррод Литтл из University of Louisville взялся прооперировать челюсть. Бесплатно. Однако не по доброте души, а потому, что то ли писал какую-то работу, то ли подтверждал ученую степень, то ли пытался найти новый метод лечения. Ему нужны были добровольцы, которые согласились бы на операцию, не гарантирующую удачный исход. Леся подписала бумаги.
Операция прошла удачно, доктор был доволен. Но процесс лечения до конца он доводить не стал. Через время дал пациентке подписать новые бумаги. Леся, которая не знала английского, подписала. И уже потом ей объяснили, что она согласилась с тем, что в дальнейшем лечении не нуждается...
Из Америки пришлось уехать. С родственником расстались плохо: он обманул Лесю, сказал, что ей нужно съездить в Казахстан на время, повидаться с мамой, а потом... аннулировал обратные билеты. И перестал отвечать на звонки. Леся поняла, что ее просто использовали. Как только она приехала, родственник начал акцию по сбору средств на операцию. Фотографировали ее с сыном, постили трогательные снимки в соцсетях. Да только денег никаких Лесе никто не передавал. Собрали ли их американцы, осталось загадкой.
Помощь
– Знаете, если бы не сын, я бы не выжила. Это он меня держит. Он заставляет бороться, потому что я в ответе за него, я должна выстоять.
Бороться все сложнее. Сейчас Леся с сыном живут на даче. Нашли заброшенную, восстановили домик, побелили... Вот и крыша над головой. Зимой жили в Центре социальной адаптации. Но там дорого.
– За коммунальные услуги 16 тысяч тенге, – рассказывает Леся. – А у меня пособие по инвалидности тогда было 17 тысяч. Я подрабатывала всегда – когда-то и продавцом была. Сейчас техничкой в основном.
Беда только в том, что нагибаться Лесе нельзя. Начинается отек, гной, кашель. Она собрала справки, чтобы подать документы на получение второй группы. Ждет комиссию. И не знает, что ей делать с челюстью. Титановая пластина, которую поставил врач-экспериментатор в Америке, лопнула, дополнительно поранив и без того пораженную челюсть. В этом году Лесю направляли в алматинскую челюстно-лицевую больницу №5. Но и там профессор, который ее осматривал, развел руками. Сделать ничего не могут. Единственное, прокололи ей антибиотик, который приостанавливает развитие воспаления.
Леся и сейчас им пользуется – сама себе колет. В Алматы порекомендовали приехать к ним осенью. В августе в больницу должны прибыть специалисты из США. Наши врачи у них проконсультируются. И к сентябрю Лесе нужно попробовать оформить квоту. Правда, это все очень сложно: придется убирать чуть ли не половину лица. Как это будет? Ей очень страшно. Боится за сына, боится доверять врачам.
Юрист общественной приемной «Нур Отан» Вадим Соболев говорит, что занимается ситуацией женщины. Но пока информацию о том, что собирается предпринять, разглашать не будет, чтобы не давать повода подготовиться людям, с которыми Леся, возможно, будет судиться.
Сама она к подобной перспективе относится без энтузиазма. Обращается к читателям в надежде на то, что кто-то сможет подсказать ей врача, который поставит правильный диагноз.
...Мы разговаривали с Лесей солнечным весенним днем. На даче, где она живет. В маленьком домике чистота и порядок, грядки вскопаны. Благодаря даче прошлым летом они выжили – женщина огурцы-помидоры со своего огорода продавала.
«Пожить еще хочется. И сына вырастить», – тоскливо говорит она на прощание и, пряча слезы, оглядывается на залитый солнцем огородик, цветущие вишни.
Если у вас есть возможность помочь Лесе, звоните в «КН» – 530-208. Телефон женщины в редакции.
