Участник Великой Отечественной войны не вычеркнут из списков живых. Но прав на дом и землю чиновники его уже лишили.
Фотография для внучки
«Перед девятым мая пришла ко мне внучка Неля. Баба, говорит, дай фотографию деда, он же воевал. Я достала. И тут еще одно фото вылетает из бумаг. «Это кто?» Брат, говорю, он пропал без вести. Только не на фронте, уже в наше время. Внучка оба фото и взяла, чтобы увеличить. Мой отец плохо получился, а брат – очень четко. Дочь тогда сказала: «День победы – для всех. Ветеранов чествуют, а дядя Митя что же?! Нельзя все это просто так оставлять».
Отдать войне
Надежда Овчинникова говорит, что хорошо помнит, как забирали на войну брата Семена. Пришли утром из военкомата, а он выходит к ним в разодранных штанах – других не было, семья была большой и бедной. Старшая сестра говорила, что Семен еще несовершеннолетний. Но все равно забрали. Больше они его и не видели.
А вот отец Леонтий Семенович и брат Дмитрий, самый старший из десяти детей, вернулись. Участницей трудового фронта была и одна из сестер Надежды Леонтьевны. Так что семья Стукаловых, которая жила тогда в Воробьевке, свое той страшной войне отдала.
Рядовой Дмитрий Стукалов в армии был с 1 декабря 1941 года по 10 мая 1946 года (так сказано в справке из военкомата). На фронте был наводчиком пушки. Вернулся контуженным. По образованию он был учителем, но успел поработать и в милиции. А потом в потребкооперации, неплохо зарабатывал. Поэтому в июне 1957 года купил в Кустанае дом по адресу Свердлова, 238.
Вскоре помог перебраться из Воробьевки и родителям. Жилье для них купили недалеко от дома Дмитрия. Надежда Леонтьевна помнит, что дом ей не нравился, был как крепость: с тяжелыми воротами, с лазами, соединяющими внутренние помещения с хозпостройками. Поэтому и перебралась к родителям. Дмитрий же семьей так и не обзавелся, детей у него не было. Сестра считает, что из-за полученных на фронте ранений.
Проситель Стукалов
Так еще в 1990 году подписывал Дмитрий Леонтьевич свои обращения в официальные органы. Восьмого февраля – в Кустанайский горсобес: «Прошу вашего разрешения разобрать мое заявление о назначении помощи. Мне во что бы то ни стало нужны деньги для лечения и поездки в санаторий. У меня открылись раны на голове и печень больная».
Надежда Леонтьевна не знает, как получилось, что брат-фронтовик остался без пенсии. «Мне военкомат назначил пенсию через Москву, – писал Дмитрий Леонтьевич заведующей горсобесом Ф.Солодовой в апреле того же года. – Я ожидал больше трех лет и ничего не дождался. У меня был пожар, все сгорело: документы, трудовая книжка. Восстановить при всем желании не могу. Приезжала комиссия из горсобеса, спрашивали, на что живешь. Я сказал: люди кое-что приносят. Прошу не отказать в моей просьбе».
Пожары
Главное различие между двумя этими обращениями – пожар. Дом Дмитрия Леонтьевича горел дважды. После первого у него еще оставалось где жить. Строений на четырех сотках земли было два. Второй пожар случился в сентябре 1992 года. А через месяц – в октябре – фронтовик пропал. Его сестра вспоминает, как они об этом узнали. Пришла к ним соседка брата и сказала, что уже несколько дней его не видела. Муж пошел посмотреть, что да как. Дмитрия не было. А в почтовом ящике лежали бумаги – те самые обращения в горсобес, справки из военкомата и милиции, подтверждающие, что документы фронтовика сгорели. А еще – фото. Как все это там оказалось – загадка до сих пор.
– Думаю, подбросили те, кто и поджигал. Я писала заявление в милицию, давала объявления о пропаже брата, даже по телевизору показывали... Так и не нашли.
Земля под прицелом
По словам Надежды Леонтьевны, время от времени они приходили в сгоревшую усадьбу брата. Это сейчас она осталась одна из некогда большой семьи Стукаловых. А тогда еще были живы старшие сестры. Но объявлять Дмитрия умершим, чтобы получить наследство, не хотели. Ведь официально, пока человека не нашли, он числится живым. Первый раз резануло по сердцу, говорит женщина, когда снесли высокий крепкий деревянный забор. А этой весной дочь Наталья настояла в ситуации разобраться. После исчезновения Дмитрия Леонтьевича прошло больше 20 лет, но почему это должно что-то менять?
Адвокат Лимара Сергазина, к которой Наталья Федоровна, дочь Надежды Леонтьевны, обратилась, за дело взялась. На первый взгляд ничего сложного: через суд признать человека умершим и предъявить право на наследство. То, что дом с участком были некогда фронтовиком куплены, сомнений не было. Оставалось найти правоустанавливающие документы.
И тут на адвокатский запрос из управления юстиции ответили, что архивной копии договора купли-продажи нет в регистрационном деле! Нет документов на дом и в областном госархиве, куда их должна была сдать нотариальная контора. ЦОН не смог дать на Дмитрия Стукалова адресную справку (ведь был же он прописан), поскольку сейчас такую информацию выдают, только если у человека есть ИИН. По понятным причинам давно пропавший фронтовик его иметь не мог. Тупик?
Коррупционный след?
Лимара Сергазина – адвокат упорный. Она делает еще один запрос – и обнаруживается заключение о наличии и сносе строений, датированное 24 августа 2005 года. Специалист отдела технической инвентаризации Центра недвижимости Б. Даниярова проводит обследование земельного участка, цитируем, «расположенного по адресу г. Костанай, пр. Абая, 238, находящегося в пользовании Стукалова Дмитрия Леонтьевича на праве договора купли-продажи от 28.06.1957 г. кадастровый номер... Право собственности зарегистрировано в ЦПН». Но если зарегистрировано, то куда же делись сами документы?
Вопрос законный, тем более что дальнейшие поиски адвоката дают наводку на некие, не будем говорить, противозаконные (это еще надо доказать), но явно вызывающие вопросы действия чиновников Костанайского акимата.
В архивном деле, которое хранится в земельном ведомстве, есть бумага 2003 года, подписанная начальником юротдела и адресованная и.о. главного архитектора. В ней говорится, что в ходе проверки по заявлению некой гражданки выявлен заброшенный участок по адресу Абая, 238. И его следует распределить. В архивном деле есть и топосъемка, заказчик – Сергей Толышев.
Это, чтобы было понятно, сосед пропавшего фронтовика, его дом – с улицы Пролетарской, граничат они «спинами». И архитектура в лице начальника отдела В. Левшиной готовит с ним договор аренды пока части земельного участка Стукалова. Аренда дается временно, на год для посадки овощных культур без права застройки. Это было закреплено поставлением акимата.
Через полтора года тот же сосед Толышев пишет заявление акиму Костаная, чтобы ему предоставили в частную собственность дополнительный земельный участок для обслуживания жилого дома – уже полную территорию владения Дмитрия Стукалова. При этом в архивном деле нет никаких упоминаний о самом фронтовике, его возможных наследниках. Как и о том, что земля с остатками построек переведена в коммунальную собственность, которой акимат и мог бы распорядиться. Кроме того, как земля фронтовика будет обслуживать дом по Пролетарской, если они даже не соприкасаются? А вот это как сделать топосъемку! Нарисовать ведь можно что угодно. Итог: в 2010 году Толышевы получают акт на право собственности на земельный участок под единым адресом: Пролетарская, 45. А владение по проспекту Абая (некогда Свердлова) исчезает. Есть дом под номером 240, есть под номером 236. Дома ветерана войны Дмитрия Стукалова теперь нет в природе.
– По существу, – говорит Лимара Сергазина, – это незаконное прекращение права собственности. Чтобы завладеть участком Стукалова, было произведено столько манипуляций! Сломать это можно только с помощью приговора.
Кто поможет?
А приговор – это уголовное дело. Нет, не на Толышевых, нынешних владельцев земельного участка. Если у них и был корыстный интерес, то их «прикрывают» чиновничьи распоряжения и постановления. Чьи конкретно, считает адвокат, известно. Почему они так действовали – главный вопрос. Заметим, нет срока давности по коррупционным преступлениям, как и по розыску пропавшего без вести человека!
Наталья Федоровна Жуламанова написала заявление в Департамент антикоррупционной службы. Было это девятого июня. И очень оперативно получила ответ: при отсутствии достаточных данных, указывающих на признаки уголовного правонарушения, заявления, требующие ревизий и проверок, отправляются в уполномоченный госорган. И таким органом в антикоррупционной службе посчитали... областной акимат. Когда Наталья Федоровна попыталась узнать, у кого конкретно на рассмотрении ее обращение, по словам женщины, ей порекомендовали позвонить в акимат... городской.
Что в итоге? Из областного акимата женщина ответа не получила, хотя антикоррупционная служба и просила первого заместителя акима дать заявителю мотивированный ответ. Зато на этой неделе Наталье Федоровне наконец вручили окончательный ответ самого Департамента.
Датирован он еще 5 июля. В нем сообщается, что по мнению комитета земельных отношений (вот на ком, оказывается, все замкнулось) все сделано по закону. А все споры между собственниками земельных участков разрешаются в судебном порядке. Это очень похоже не просто на отписку, это форменное безобразие: посоветовали без вести пропавшему человеку (а именно он владелец участка) пойти в суд! Понятно, что дело о каком-то земельном наделе, который, видимо, «увели» чиновники, это не акима города посадить. Масштабы не те. Но каждый человек в государстве должен иметь право на защиту своих интересов. В этом случае остается ждать, что скажет прокуратура.
