Действующие в Казахстане казахско-турецкие лицеи переименуют в инновационные лицеи «Билим» («Образование»). Слово «турецкие» исчезнет. Одни эксперты считают, что у этого решения политическая подоплека. Другие – что учебные заведения просто втягивают в политические игры.
адаптированы под казахстанское содержание. Качество образования в этих лицеях высокое.
У этого вопроса глубокие корни. В свое время Турция стала первым государством, которое признало независимость Казахстана. Причем признание пришло через дипломатические каналы уже через 15 минут после официального объявления республикой своей независимости. Эксперты задаются вопросом: что Турция для Казахстана?
Безусловно, мы существуем в одном регионе, связывает и религия. Однако, если рассматривать, кто для кого стратегический партнер, то, например, политолог Марат Шибутов утверждает: Казахстан – для Турции. Именно мы – единственная в регионе страна, где массово присутствует турецкий бизнес, где опять же массово трудятся турецкие рабочие (среди трудовых мигрантов до 2010 года они занимали первое место, сейчас – второе).
Конечно, объективно это всегда было выгодно и Казахстану. Для молодого государства было важно еще и внимание влиятельного соседа. В первый же год между странами было подписано множество соглашений. В 1992 году появилось и соглашение о координации работы учреждений образования. Оно было подписано Нурсултаном Назарбаевым и тогдашним президентом Турции Тургутом Озалом. Усматривалась ли под этим политическая составляющая? Без сомнения.
Спустя пять лет для координации действий возник Международный общественный фонд KATEV. Под его эгидой и сегодня действуют 28 казахско-турецких лицеев, университет имени Сулеймана Демиреля, экономический колледж в городе Таразе, начальная школа «Шахлан», международная школа «НурОрда».
Что касается лицеев, то все они действовали очень эффективно, пользовались спросом у учеников, их родителей. По сути, это была сеть учебных заведений, существующая параллельно основной образовательной сети. Мог ли Казахстан в принципе без этих лицеев обойтись? Наверняка. Но удерживала политическая составляющая – по сути, международный договор.
Попытка его разорвать появилась при президенте Эрдогане. Еще в 2014 году он потребовал от главы Казахстана закрыть казахско-турецкие лицеи. Официальная Анкара считает, что подобные учреждения, а они есть также в Киргизии и других странах, основаны последователями турецкого теолога и оппозиционера Гюлена, который живет в США. Но, к примеру, Бишкек заявил, что закрывать или не закрывать – это его внутреннее дело. Отказало и Министерство образования Казахстана, заметив, что казахско-турецкие лицеи – государственные, и работают они в рамках национальной системы образования. По мнению политолога Досыма Сатпаева, требования со стороны Турции о закрытии в странах-партнерах Центральной Азии учебных заведений, «связанных с Гюленом», будут только усиливаться. Особенно после попытки военного переворота в июле этого года.
– Эрдоган сейчас затеял большую политическую игру, – отмечает политолог. – Он пытается в какой-то степени обвинить Гюлена в том, что тот не только в Турции ведет некую идеологическую работу, но и в других странах. То есть он пытается расширить аудиторию своей поддержки против Гюлена.
И действительно, посол Турции в Казахстане Невзат Уянык прямо заявил, что в Казахстане есть ячейки, аффилированные с движением Гюлена. В августе этого года при личной встрече с Эрдоганом Нурсултан Назарбаев заверил того, что специальная комиссия из числа казахстанских и турецких специалистов проверит работу лицеев именно на предмет связи с теологом Фетхуллахом Гюленом. «Мы их неоднократно проверяли. Претензий к ним нет, – чуть позже заявил министр образования и науки Казахстана Ерлан Сагадиев. – Это наши казахстанские школы, которые работают в строгом соответствии с нашими стандартами». Таков, по сути, был ответ Эрдогану. Но устроил бы он Турцию? Чтобы частично снять возможные обвинения, принято решение о переименовании этих лицеев в инновационные – «Билим». При этом, как заверяют в Международном фонде KATEV, содержание учебного процесса останется прежним.
Депутат Мажилиса доктор философских наук Джамиля Нурманбетова, которую мы спросили, как в этом вопросе уживаются политика и образование, уверена:
– Казахско-турецкие лицеи, из названия которых теперь исчезнет слово «турецкие», отношения к политике не имеют. Их образовательные стандарты адаптированы под казахстанское содержание. И эти стандарты выдерживаются. Качество образования в этих лицеях высокое, социальная адаптация после окончания такого учебного заведения – хорошая.
Депутату мы задали еще один вопрос:
– Но разве мы не пожалели, что отправляли в ту же Турцию на учебу молодых людей, часть которых вернулась в Казахстан с чуждым для нас мировоззрением? Кроме того, по утверждению некоторых экспертов, вербовка, обучение и отправка в Сирию джихадистов из Казахстана тоже идет через Турцию. А когда они вернутся, это станет для нас большой проблемой.
– Любое утверждение должно быть подтверждено фактами, – считает Джамиля Нурманбетова. – Мы ими, в частности по лицеям, не обладаем. Дети просто получают хорошее образование. Я не думаю, что идеология в таком возрасте влияет на их сознание, формирует мировоззренческий характер.
А вот политолог Гульмира Султанбаева, которая также считает, что беспокоиться по поводу переименования лицеев не стоит, при этом замечает:
– Важно, какое место в казахско-турецких лицеях занимают вопросы национальной идеологии. Заметно, что детей там воспитывают в протурецком ключе. Министерство должно чаще проверять учебный процесс в этих лицеях и методы воспитания.
