Президент АО «ССГПО» Береке МУХАМЕТКАЛИЕВ встретился с прессой и откровенно ответил на самые острые вопросы.
«Работаем рентабельно»
– Я хотел бы начать с вопросов безопасности, – инициировал первую тему Береке Мухаметкалиев. – Этот год у нас довольно мрачный. Три смертельных случая и еще 15 инцидентов. Если говорить о динамике в сравнении с прошедшим годом, то в 2015-м было на порядок больше тяжелых случаев, шесть – смертельные. Мы начали оценку системы управления охраны труда. Сделали анализ травматизма на ССГПО с 1959 года: порядка 6,5 тысячи тяжелых травм и 275 смертельных случаев. Это большая, очень страшная цифра.
Имея каждый год в среднем пять смертельных случаев, мы дальше работать не можем. Поэтому и в группе в целом, и у нас создана сегодня новая система. В основу положим систему DuPont. Она направлена не на контроль, а на изменение сознания человека. Мы меняем привычки, но получаем работника со знаниями, которые он повседневно применяет. Что касается контрольных функций, то их однозначно будем использовать, в том числе дроны. Будем закупать видеокамеры для ведения видеофиксации при выдаче нарядов.
– Говорят о снижении численности работников ССГПО на тысячи человек, сокращении зарплат.
– Да, мы ограничили прием, но по второстепенным специальностям. По базовым: сварщикам, крановщикам, горным специалистам прием не ограничиваем. По средней зарплате у нас, напротив – рост. По результатам 2015 года без тринадцатой зарплаты в среднем 149 тысяч тенге в месяц. Сегодня ожидаем 158,5 тысячи. Если будет тринадцатая зарплата, то выйдем за 170 тысяч тенге. Но у каждого подразделения свое положение об оплате труда. Их больше 25. Оценить работу очень сложно. Мы бы хотели сделать апгрейд. Но ставим задачу не снизить, а сделать систему оплаты труда понятной.
– Береке Сагатович, слухи эти не случайны: предприятие теряет объемы...
– У нас на ССГПО говорят, что мы очень удачно расположены к основному потребителю – ММК (ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат». – Прим. авт.). Но произошло падение мировой цены на железорудное сырье в 2014 году со 180 до 70 долларов за тонну, а в 2015-м – до 40 долларов. Конечно, это сказалось на том, что теряем объемы. Если брать 2010-15 годы, то доля материала ССГПО, который потребляет ММК, снизилась с 80 до 43 процентов: туда зашли российские компании. Мы видим, что то логистическое преимущество, которое было у нас десятки лет, теряется. Здесь есть один важный момент – низкая себестоимость и качество окатышей наших конкурентов. Технология у нас, грубо говоря, ветхая и себестоимость нашего окатыша довольно высокая. В отношении концентрата вопросов нет. Он у нас хороший.
Работаем над снижением цены. Мы стартовали с программой трансформации, которая будет направлена именно на то, чтобы снизить в конечном итоге себестоимость за счет операционной эффективности. Сегодня, в сравнении с 2014 годом, мы снизили стоимость конечной продукции более, чем в четыре раза. Вообще переходили в 2015 год с представлением о том, что понесем убытки. В 2015 году у нас произошло падение до 10,8 миллиона тонн реализации готовой продукции. И концентрат, и окатыши. Однако оплатили в бюджет налоги – 15,3 миллиарда тенге. В 2016 году вновь снизили объемы до 10,1 миллиона тонн, но благодаря работе над себестоимостью, мы получаем на 25-30 процентов больший доход и платим налогов по итогам 2016 года 33,4 миллиарда тенге. Сегодня мы работаем рентабельно.
У нас есть видение, что в 2017-м мы будем реализовывать продукцию не меньше, чем в текущем. Если будет движение рынка в положительную сторону, то сможет нарастить этот объем. Последнее время мы больше видим позитивные тенденции на мировом рынке.
«Нужно идти поэтапно»
– Качество окатышей сильно подпортило общую картину. Объемы их продажи упали в несколько раз. Проблема решаема?
– В этом году попытались заменить связующее на перитонит, чтобы повысить качество окатыша. У нас это получилось. По качеству подняли до 64 процентов содержание железа, хотя в среднем по ССГПО этот показатель всегда был на уровне 62,5. Мы также подняли такие показатели, как холодная и горячая прочность. Потребители (ММК. – Прим. авт.) оценили. Вопрос теперь только в цене. Не у всех россиян окатыш лучше. Есть и 63 процента окатыши, есть и 65 процентов. Самый большой вопрос – наша себестоимость. Зачастую у многих конкурентов выгоднее условия с точки зрения коэффициента вскрыши. Это сказывается на горной составляющей, а ее доля в себестоимости порядка 60 процентов.
– В этом смысле какова перспектива сотрудничества с Китаем?
– В этом году предполагалось, что на Китай мы отгрузим 800 тысяч тонн, пока смогли отгрузить лишь 373 тысячи тонн. В Китай, исходя из себестоимости, тарифа на перевозки, мы можем везти материл в Синьцзян-Уйгурский автономный округ. В Центральный Китай не попадаем опять же из-за цены.
Большое спасибо Правительству, в этом году мы получили понижающий коэффициент на доставку до станции Достык. Это снизило на 20 процентов расходы по логистике. Теперь мы смотрим на 2017 год и просим, чтобы нам попытались дать возможность снизить тариф и от станции Достык до конечного потребителя на территории Китая. И Аскар Узакпаевич (Мамин, первый заместитель премьер-министра РК. – Прим. авт.) сказал, что 29 ноября будет встреча в Пекине и этот вопрос обсудят. Потенциал на 2017 год мы озвучиваем в объеме одного миллиона тонн продукции.
– А что случилось с проектом по горячему брикетированию железа (ГБЖ)? Ведь это был один из крупнейших проектов в карте индустриализации области.
– Если говорить с точки зрения цены, то наша группа аналитиков не видит необходимости в настоящий момент данный проект реализовывать. Но мы к нему идем. Не напрямую, сразу к производству ГБЖ. На 2017 год заложили технико-экономическое обоснование и планируем, что по результатам года в 2018-м пойдем на проектирование обогатительной фабрики. Это будет первый этап, когда мы произведем реконструкцию либо строительство нового обогатительного передела и получим концентрат. Для ГБЖ необходим окатыш, в котором минимум 67 процентов содержания железа. Сегодня наша технология – 63-64 процента. И тут мы идем логически правильно. Мы делаем апгрейд (обновление или замена оборудования или программного обеспечения на более современное. – Прим. авт.) обогатительного передела, получим качественный концентрат. В итоге у нас будет обогатительный передел и производство окатышей необходимого качества, и мы логически переходим к ГБЖ. Быстро это не строится.
В 2012-2013 годах, когда основной акцент делался на этом проекте, никто из аналитиков и экстрасенсов не сказал бы, что будет такое колоссальное падение цены. Тогда были средства и возможность провести все работы в один этап. Доходная часть позволяла это сделать, не растягивая. Сегодня мы видим: нужно идти поэтапно, чтобы не наломать дров.
«Отделяться забором не собираюсь»
– Во что еще ССГПО будет инвестировать в наступающем году?
– Мы предполагаем, что инвестируем порядка 30 миллиардов на следующий год. Примерно 60 процентов – на замену изношенного оборудования, проведение капитальных ремонтов. У нас есть короткие инвестиции, которые мы внедряем из года в год – улучшение транспортной инфраструктуры и другие небольшие локальные проекты. Из крупных – это два проекта стоимостью порядка четырех миллионов долларов. Один из них – строительство конвейерного комплекса на Качарах. Второй направлен на организацию ТЭО нового технологического передела обогатительного комбината.
– В этом смысле какова общая стратегия развития объединения?
– Основная стратегия до последних кризисных лет была направлена на увеличение объемов. Мы акцентировали свое внимание на увеличении доли Качар, вывод его на проектные 23 миллиона тонн руды в год. Сегодня перестраиваемся, понимаем, что лет пять нам придется выживать. Идет изменение технологических регламентов, пересмотр работ по добыче. Сегодня мы понимаем, что те запасы, которые есть на рудненской открытой площадке, идут на выбытие. Поэтому по рудненской площадке планируем реализацию проекта по подземным горным работам. Это, конечно, увеличение доли в структуре руды существующей шахты Соколовской. В настоящее время производительность шахты 2,5-3 миллиона тонн в год. Проектом предусматривался рост в два этапа до шести и восьми миллионов тонн руды в год. Сегодня мы ставим эту задачу. Это позволит продлить срок жизни открытых горных работ и построить в конечном итоге второй подземный передел. В проекте строительство второй шахты Сарбайской в 2025-2027 годах.
– Появилась информация, что работы на Южном Сарбае возобновят. Но люди опасаются за свои дома. Карьер слишком близко расположен к жилью.
– По нему у меня есть четкое и понятное мнение: я не собираюсь сегодня строить проект на этих людях. Понимаю, что существуют определенные опасения со стороны Железорудной станции, тех людей, которые там проживают. Но отделяться от них забором, выстраивать какие-то насаждения не собираюсь. Мне необходимо, чтобы проект был рентабельным. В данный момент объемы реализации небольшие, нам достаточно тех активов, которые сегодня находятся в разработке. Поэтому мы этот актив несколько отложили.
В советский период предполагалось, что там будет отработка подземным способом. Определенное количество вскрыши уже сделали. Поэтому оставлять не будем. При необходимости руды реализуем новый, возможно, комбинированный проект с переходом на подземную разработку. Мы его пересчитаем с учетом того, что однозначно будем переселять. Если пойдем работать и будем вести добычу открытым способом, я бы хотел эту позицию снивелировать. Строительство двух домов по 90 квартир, и мы бы закрыли этот вопрос.
