Лететь от Москвы до Магадана 8 часов. Синоптики обещали, что Колыма встретит снегом, но аэропорт был залит солнцем.
И он принял это как хороший знак. Как надежду, что за три-четыре дня насыщенной делами командировки удастся все-таки найти место для горстки земли, которую вез в Магадан из Наурзумья, из села Дамды. Это была земля для Касыма.
Плач Зейнеп
Когда лежал, страдая одиноко,
И иссушила горло твое жажда,
Кто дал тебе хотя б глоток воды?
Пришли ли сорок ангелов к тебе
Дать облегченье перед смертью?
Стихи-плачи писала мать Касыма, Зейнеп. Ее мужа и сына сослали на Колыму. Еще двоих сыновей забрали на Финскую войну. Тяжкое время. Оно не оставляло надежд. Рядом с нею оставалась жена Касыма, Акслу. Не случайно так назвали невестку – она была высокой, красивой, умной. А судьба выпала тяжелая, как у многих казахских женщин, чьи имена сохранил народный эпос. И Акслу умела так же красиво, душевно и глубоко описывать свою боль, одиночество и потери.
Жена их с Касымом сына Гиждуана, Бахыт, умерла в 30 лет, оставив сиротой семилетнюю Гульнар. Девочка воспитывалась с бабушкой Акслу. Через годы Гульнар, в замужестве Туткушева, составит короткую родословную для потомков. Предки из племени аргын, из рода акназар, в 19 веке жили в том месте, где сейчас стоит всем известный Койбагор. В 50-е годы прапрадед Гульнар, Кенжегара, в награду за добросовестную службу советником при правителе получил земли вдоль реки Дамды. Туда и откочевал вместе с родственниками во втором и третьем коленах.
На правом берегу реки поставил деревянный сруб – так начиналась зимовка Мойылды, сейчас на этом месте кладбище. В его центре, по описанию Гульнар Туткушевой, сохранились остатки деревянного строения. Здесь и покоятся все ее прадеды. Кенжегара был известен современникам как грамотный, много знающий человек. Он совершил хадж в Мекку и вернулся оттуда живым – по тем временам лишь немногие смогли пройти такой путь.
Ему хватало средств, чтобы учить грамоте своих детей и сыновей родственников. Кенжегара содержал школу. Прадед Гульнар – Молдахмет - сначала учился в школе отца, а дальше – в Новосибирске. Вернулся оттуда и стал четвертым в радиусе многих и многих верст, кого народ считал не просто грамотным, а ученым человеком. По традиции ученый, прежде всего, должен научить грамоте своих детей. Так Гульнар подходит к имени Касыма, сына Молдахмета, родного своего деда, отца ее отца.
Зона тотального риска
Люди, которые свободно передвигались по своей земле, несли на ней свою службу, обустраивали уклад степной жизни, ничего не знали о далекой Колыме. И тунгусы, коренные жители того края, ведать не ведали, что за многими горизонтами существуют Наурзумская земля, речка Дамды, мощный пласт казахской истории, никак не связанный с тем концом мира. И только эпохи, поднятые на дыбы, толкнули, смяли тысячи людей – виноватых и безвинных, дерзких и беззащитных. И они оказались погребены чужбиной навечно, и лишь часть имен была вырвана из забвения памятью потомков.
Внуки гордятся умом и мудростью предков. Но даже сейчас с болью и страхом чувствуют неумолимость того времени, когда каждый грамотный человек вступал в зону тотального риска. Люди с образованием – наперечет, им доверяют высокие посты, а потом лишают этого доверия по навету ли, по предположениям и подозрениям или даже за то, что в роду было много умных и состоятельных.
Гульнар Туткушева пишет, что Касым работал в райфинотделе в селе Амангельды. В 1937 году его арестовали, без промедления осудили, этапировали в Магадан, где в 1940 году он умер от чахотки. В 1957 году его реабилитировали за отсутствием состава преступления. Но Касым был там не единственным из семьи - отцу Молдахмету было 79 лет, но и он оказался в той же связке.
Через несколько месяцев сын Мукан, преодолев невероятные трудности, добрался к месту ссылки отца и вернул его домой. Отец и сын ступили на родную Наурзумскую землю, на берег реки Дамды. Это была очень тяжелая победа, но святая для всех последующих поколений. Молдахмет умер через 19 дней после возвращения в Дамды, но это была его земля, она приняла своего сына навсегда, навечно. Он умер тихо и спокойно, и был похоронен рядом со своим отцом Кенжегарой. Единственным, кому не привелось умереть на родной земле, кто не похоронен рядом с цепочкой почтенных предков, оказался Касым Молдахмет-улы, муж Акслу.
Готова умереть, пройдя тяжелый путь,
Но как тебя найти, мой дорогой?
Ведь ты на берегу большого моря,
Что создал Бог в такой дали…
Это вольный перевод стихов Зейнеп-апай, адресованных сыну Касыму.
Земля для Касыма
Современную часть семейного эпоса нам передал Бексултан Туткушев, депутат Сената Парламента РК трех созывов, член экспертного совета при Межпарламентской ассамблее СНГ и наш земляк, костанаец. Хронологию событий, связанных с предками супруги Гульнар, он хорошо знает. Например, после войны приезжал в Дамды человек, прошедший колымские лагеря и находившийся рядом с Касымом в его смертный час. Этот визит был неожиданным, он разбередил старые раны, но в то же время семья поняла главное: до последних минут жизни Касым помнил о родных и близких, любил их, тосковал о родной земле и потому прислал гонца. Его встретили и проводили слезами благодарности. Теперь перед семьей стояла одна задача: побывать там, где покоится прах Касыма.
Но ближний ли свет Магадан? Поездка ни у кого и никак не складывалась. Но в сентябре 2016 года в России проходили парламентские и региональные выборы. Это был шанс. Бексултан Серикпаевич обратился к генсекретарю ассамблеи с просьбой направить наблюдателем за выборами в Магадан. Центризбирком утвердил кандидатуру Туткушева, и в середине сентября он отправился в путь.
Хмурые прогнозы синоптиков и вопреки им - солнечное небо Магадана. Лишь на сопках лежал легкий снег. В аэропорту встретили председатель местного избиркома Епифанов и его заместитель Жуков. Настроение у них было не очень: 21 год в Магадане не было наблюдателей за выборами. И вот – представитель хотя и дружественного, но иностранного государства. Ждали подвоха.
Туткушев рассказал им о двух своих миссиях: наблюдать за ходом выборов и искать место, где похоронен Касым. Избиркомовцы оказались почти своими: Епифанов два года до призыва в армию учился в Целинограде на инженера, секретарь Лариса Бацаева – уроженка Семипалатинской области. В помощи, конечно, не отказали. Но по архивным справкам значилось, что Касым Молдахмет-улы похоронен в Инвалидном городке. На месте же выяснилось, что там кладбища вообще нет. Это был шок, ощущение безрезультатного конца поиска.
Однако Магадан – город сравнительно новый. Начинали его строить в 1929 году. До пика репрессий здесь не было ничего из ряда вон. И первое кладбище магаданское сохранилось, хотя значительная часть его ушла под строительство окружной магистральной дороги. На оставшемся участке – множество заброшенных могил, которые никто не посещает. Бексултан Серикпаевич нашел несколько захоронений с датами: 1935, 1938, 1941 и 1950-х годов.
У кладбища была своя многостраничная история: здесь хоронили пленных японцев, после войны они строили город. Репрессированным грекам соплеменники поставили огромный православный крест.
- И тогда я ясно понял, что никто не мог поставить Касыму-ата иной памятник, чем доску с набитым из консервной банки знаком с указанием лагерного номера и фамилии с инициалами. И что ничего этого не могло остаться, сохраниться, дождаться своих, - рассказывает Туткушев. - Но где-то же именно здесь истлели кости безвинного человека, родившегося на берегах казахской реки Дамды. Опять бросить их безвестными?
Туткушев встретился с губернатором Магаданской области Владимиром Печеным. Интеллигентный, открытый человек, из бывших учителей. Попросил его помощи в установке памятника. Написал заявление мэру города. Вопрос решился быстро. Памятник поставили в одном ряду с могилами выдающихся людей. Через три дня все было готово.
- Я волновался так, что не с чем даже сравнить, - говорит Бексултан Серикпаевич. – Возле памятника и по кладбищу разбросал землю, взятую с места, где лежат предки Касыма-ата. Памятник устанавливали рабочие узбеки, которые приезжают на Колыму зарабатывать. Они были моими родными братьями в тот миг, когда читали суры из Корана. Я верил, что молитвы доходят, что их слышат...
Эпитафия на памятнике выполнена на двух языках. Касым-ата досталось место успокоения в России. Значит, и русским должно быть понятно: «Қасым Молдахмет-ұлы. 1897 – 21.12.1940 г.г.Арғын Ақназар. От имени сына Гиждуана и родных. В память о всех невинно пострадавших в годы репрессий. Казахстан. Костанайская область, п. Амангельды».
От чьего имени памятник, тех в 2016 году в живых уже не было. Гиждуан Касымович Касымов был участником войны, в мирной жизни получил звание заслуженного учителя Казахской ССР, он открывал казахско-русские школы в Костанайской области. Имел боевые и трудовые награды. Умер безвременно, в 58 лет. Жена Касыма – Акслу - когда-то прекрасная и здоровая, много болела, горечи и невзгоды укоротили ее женскую суть. Случился у нее и перелом позвоночника. Перевезли из Аркалыка в семью Туткушевых. Здесь лечили, помогли встать на костыли. Умерла в 88 лет. Похоронена рядом с деверем и сыном. И только могила мужа – в Магадане. Но земля, привезенная туда из Наурзумья, может быть, сблизила их?
Эта история – печальная и жизнеутверждающая. Нельзя бросать своих, как далеко бы они ни оказались. Ищите, помните. «КН» всегда будут рассказывать о тех, кто помнит, ищет, стремится к этому.
