То, что еще три месяца назад висело в воздухе дымкой предположений и гаданий, сегодня окончательно материализовалось в приказной окрик сверху: запретить охоту в период с 16 февраля по 14 июня.
Дубы на гробы?
Заигрывания с охотничьей общественностью страны кончились. Комитет лесного и охотничьего хозяйства Минсельхоза одной директивной строчкой показал, кто «в казарме хозяин». По логике приказа получается, что 160 тысяч охотников республики – это такая безликая армейская масса новобранцев, которую учить уму-разуму надо строго и безапелляционно. Сказано «нет», значит – «нет»!
И скучно, и грустно. Скучно, что приходится опять толочь воду в ступе, возвращаясь к минувшей, более чем годовой дискуссии о том, каким быть нашему охотбытию. А грустно, что в комитете, похоже, газет не читают и мнением практиков не интересуются, живя по каким-то отдельным своим толкованиям происходящего за дверями астанинских кабинетов.
Про газеты я не всуе: только в «КН» за последние два года было шесть публикаций, напрямую адресованных людям, принимающим фундаментальные решения по охотничьим вопросам. Последняя статья – «Кто убивает нашу охоту?» – была полностью перепечатана республиканским журналом «Кансонар» в декабре 2016 года. Именно в этом номере наиболее полно отражена дискуссия о том, настолько ли страшна весенняя охота, как ее малюют чиновники. Но, выходит, зря копья ломали.
Хотя бы раз вживую увидеть этих ребят на охотничьих просторах костанайщины... Складывается впечатление, что карту родины знают они слабовато. Да и отечественную историю охоты, уходящую корнями в прошлые века, тоже не на «пятерку» тянут. Слышали про Кұс Жолы? «Каждую весну во время перелета, птицы, сбиваясь с пути, погибали от жажды. Тогда Қызыл-Қан – повелитель гусей обратился к Тенгри с просьбой проложить небесный путь. Тогда Тенгри снял свой пояс и бросил его в небо. Так Тенгри открыл небесную дорогу, которая указывала птицам их путь. С тех пор на небе виден Кұс Жолы – Путь Птиц (казахское название Млечного Пути)».
Это из казахского национального фольклора. Но притча выросла не на пустом месте: по небесной территории только нашей области пролегают три мощных миграционных пути водоплавающей птицы. Миллионы гусей, уток и более мелкой дичи. Одни останавливаются на отдых, другие остаются на гнездование. Весенняя охота строго регламентирована по срокам и особям: добывать можно только селезней диких уток (крякв). И то в крайне ограниченном количестве.
Интернет уже трясет от возмущенных откликов. Самый мягкий отзыв на приказ о запрете: «Очередное популистское решение Минсельхоза, опять показуха для галочки и удовлетворения амбиций «зеленого» министра». Самый крупный – коллективное письмо шести сотен охотников Восточно-Казахстанской области Президенту республики Нурсултану Назарбаеву. Рефрен таких комментариев и обращений, как в той песне – «не рубите дубы на гробы».
Стенка на стенку
Давайте снизим температуру эмоций и выслушаем обе стороны – сторонников запрета и его противников. Вот я читаю аргументы Николая Березникова, орнитолога, сотрудника Института зоологии РК: «В течение последних десяти лет на территории страны наблюдалась устойчивая тенденция снижения численности мигрирующих и гнездящихся водоплавающих птиц, в первую очередь речных и нырковых уток. Эта информация основана на данных областных территориальных инспекций, предоставляемых в наш институт. Особенно губительным для них был ряд суровых зим в 2000-2010 годах, когда замерзали не только равнинные водоемы Центральной Азии, но и Каспийское, Азовское и Черное моря. Во время зимовки 2009-2010 гг. наблюдалась гибель птиц от аномальных морозов и на казахстанских водоемах. Ситуацию усугубило распространение инфекционно-вирусных заболеваний в местах зимовок водоплавающих птиц, в том числе и птичьего гриппа в 2006 году».
Откуда вытащен этот нафталин? Если все было так плохо в 2006 году, то почему запрет возник только нынче, спустя 11 лет? От каких таких аномальных морозов замерзают птицы на казахстанских водоемах? В Северном Казахстане – основном сосредоточении перелетной дичи – ее уже нет в первых числах октября, задолго до ледостава. И последнее, адресованное уже Костанайской территориальной инспекции: на основании чего вы вывели «устойчивую тенденцию снижения численности мигрирующих и гнездящихся птиц»? За последние десять лет, насколько мне известно, на наших охотничьих водоемах не было орнитологов с уважаемого Института зоологии, как не было у наших 20 областных охотпользователей и результатов их тревожных цифр. Пальцами пересчитывали дичь?
Это к вопросу о том, что надобно бы время от времени глядеть на географическую карту родины. Мониторить ее водоемы. Дружить с цифрами. Не надо деланного ужаса. В Южно-Казахстанской области лимит на прошлогоднюю весеннюю охоту включал в себя лишь 1111 селезней диких уток. Это при том, что в области свыше 7 тысяч охотников. В Костанайской области лимит гораздо больше, но тоже не разгонишься: по данным областного общества рыболовов и охотников, весной одна разрешенная к добыче утка приходилась на четырех охотников.
Понятно, что при таком лимите массовой тяги к водоемам среди охотников не наблюдалось. Мы ведь не за мясом ездим. Просто есть понятие традиции, охотничьей культуры, общих интересов среди охотничьих коллективов. Весенняя охота – это как партийный съезд людей, впервые собирающихся после полугодового отсутствия.
Запрет готовился не в одночасье. Комитет упорно протаскивал своих сторонников через СМИ. И они находились. Но здесь я нисколько не иронизирую – чем больше мнений, тем быстрее мы найдем правильное решение. Оппонентов надо уважать. И вот вам фрагмент одного газетного интервью:
– А какие есть аргументы за введение запрета?
– Их несколько. Во-первых, невозможность обеспечения эффективного контроля за процессом охоты со стороны егерской службы. Отсутствие у егерей необходимых полномочий. Кроме того, малочисленность штата, нехватка транспорта, а иногда и горючего. Во-вторых, недостаточный уровень квалификации егерского состава. Существующий штат территориальных инспекций крайне недостаточен и имеет, скорее, функции контроля в сфере документации охотхозяйств и общего надзора за пользованием животным миром.
После такой «доказательной» базы только один недоуменный вопрос: а с какого тут бока мы, рядовые охотники и охотпользователи? Если есть комитет Минсельхоза, в чьем прямом ведении все вышеперечисленные проблемы, то что ему мешает их решать? Уже оскомину набил, например, вопрос о том, когда же егерям дадут полномочия полноценно бороться с браконьерами. Без полномочий наш егерь, как декоративный придаток к местному ландшафту: досмотр машин в охотугодьях без присутствия полицейского проводить не имеет права. Это ж сколько надо полицейских на 20 тыс. га костанайских охотугодий?
Пустая затея
В октябре прошлого года на эту же тему говорили в Мажилисе Парламента РК депутаты и представители охотничьей общественности. От нашей области выступал Анатолий Коваленко, председатель облохотобщества. Выступал конкретно: «Я за природопользование плачу в казну ежегодно 15-16 млн тенге. На период охотничьих сезонов создаю дополнительно до 80 рабочих мест. Круглый год содержу егерей. Технику, биомероприятия, охрану животного мира тоже, разумеется, за свой счет». Это было в октябре. Думал, будет услышан. Не вышло. Сейчас у Коваленко тональность рассуждений другая: если нет весенней охоты, значит, нужно будет распускать в неоплаченные отпуска егерей. А кто будет охранять охотугодья от браконьеров? Денег-то нет.
Год назад в правительство с письмом обратилась инициативная группа ученых, общественных деятелей, профессиональных организаторов охоты с рядом предложений по поводу совершенствования природоохранного законодательства. И словно в воду глядели, когда уже тогда писали: «Инициированный запрет весенней охоты также нанесет охотничьему хозяйству Казахстана серьезный ущерб, причем без всяких экологических выгод, так как охота производится на селезней перелетных уток, которых совершенно свободно могут добывать в других странах. Стоит ли наносить еще один удар по казахстанскому охотничьему хозяйству ради сохранения объектов охоты в тех странах, которые не считают целесообразным ограничивать охоту на своих территориях?»
Все правильно. В соседних с нами Челябинской и Курганской областях весеннюю охоту не отменяют. Не отменяют ее в Монголии, Кыргызстане, других азиатских странах, где наша дичь зимует. В ответ на это наши «зеленые» предлагают выступить с воззванием к этим странам покончить с охотой. Почему б не выступить? Только услышат ли наших романтиков? Тут докричаться со здравыми предложениями к отечественному законодательному органу не удается, а мы мечтаем о планетарных сдвигах…
