Лев ИВАНОВ – прокурор Кустанайской области с 1978 по 1985 годы – был одним из немногих, кто знал подробности, возможно, самой таинственной трагедии второй половины 20 века – гибели тургруппы Игоря Дятлова на Северном Урале в феврале 1959 года.
В конце минувшего января телеканал «Россия-1» показал фильм «Перевал Дятлова. Конец истории». В нем не раз вспоминали Кустанай, Иванова, его статью в «Ленинском пути», читателями и даже журналистами изрядно забытую. В нашем регионе фильм восприняли как сенсацию.
Мы его знали
Первым позвонил Бертран Рубинштейн: «Прокуроров много, Ивановых еще больше, а Лев Никитич – один. Так он сам о себе говорил, в шутку…»
В удивительной памяти Рубинштейна (сравнить ее можно только с объемным несгораемым сейфом) хранятся фамилии, даты, высказывания людей, которых стоило слушать и запоминать сказанное. Бертрану Иосифовичу не составило труда дать характеристику Льву Никитичу: умный, образованный, культурный, педантичный, скромный. Они общались, когда Иванов был прокурором области, а Рубинштейн – начальником Кустанайского отделения дороги. Были почти ровесниками, оба добровольцами ушли на фронт: Бертран Иосифович – в 41-м, будучи первокурсником московского вуза, Лев Никитич – в 43-м, тогда просто 17-летним пареньком.
– Но я никогда не слышал от него даже намека на эту историю. Я вообще о ней не слышал, поэтому был потрясен телевизионным фильмом, – признается Рубинштейн.
В ответ многие могли бы сказать, что никогда не знали Льва Иванова, но историй о гибели отряда Дятлова насмотрелись и наслушались – в мире их рассказано без счета. Книги, статьи, фильмы, включая голливудскую версию, всякий раз привлекают огромную аудиторию. Чем? Тем, что обещают разгадку тайны. Вот и последний по времени создания фильм «Перевал Дятлова. Конец истории», сделанный по итогам расследования, предпринятого «Комсомольской правдой», на канале «Россия-1» держал зрителя своим названием. У костанайцев была дополнительная мотивация – привязка к нашему региону.
Такими они были. Один из участников похода Юрий Юдин выбыл из группы из-за радикулита, благодаря чему единственный остался в живых. Людмила Дубинина прощается с Юдиным. Слева Игорь Дятлов. (Фото сделано участниками похода).
Но дело не в количестве произведений, а в их содержании. И самое «густое» содержание все-таки у Иванова, опубликовавшего в ноябре 1990 года публицистическую статью в газете «Ленинский путь» (ныне «Костанайские новости») – «Тайна огненных шаров». Цитирую: «С февраля по май велись поиски погибших – их нашли в разное время в радиусе до полутора километров от места ночевки, перевезли в Свердловск и здесь похоронили. Всем сказали, что туристы оказались в экстремальной ситуации и замерзли. Однако это была неправда. От народа были скрыты истинные причины гибели людей, и эти причины знали считанные единицы: бывший первый секретарь обкома Л.П.Кириленко, второй секретарь А.Ф. Ештокин, прокурор Свердловской области Н.И.Клинов и автор этих строк, занимавшийся расследованием дела...»
Кириленко, Ештокина, Клинова спустя годы не стало, а Лев Иванов все носил в себе тайну, связанную в том числе с подпиской о неразглашении. И как можно предположить, высоким статусом прокурора области. Но в 1990 году он уже был адвокатом.
«Л.Иванов, адвокат»
Лев Никитич Иванов, с 1978 по 1985 годы – прокурор Кустанайской области, госсоветник юстиции третьего класса, до этого зам. прокурора Павлодарской области, а с мая 1968 года был прокурором этой области в течение 10 лет.
Исследователи тайны гибели свердловских студентов порой путают, по незнанию или намеренно, сведения из биографии Иванова. Например, намекают, что из Свердловска его перевели на высокий пост в Кустанай за то, что он закрыл дело, не дав просочиться тайне. Но не так все было. В Казахстане поднималась целина, росло население, требовались кадры. Иванова направили в Целиноград, который был тогда столицей края. Его дочь Александра Львовна, живущая и сегодня в Костанае, в той же квартире, где жил ее отец, вспоминает целиноградское жилье:
– Это был простой многоквартирный дом в два этажа с одним подъездом. Стоял он рядом со зданием краевой прокуратуры. В этом доме жили ее сотрудники. В некоторых квартирах были коммунальные блага – у нас нет. В туалет ходили на улицу – стоял там обыкновенный «скворечник». А когда край расформировали, папе предложили выбрать регион, куда бы он хотел поехать. И он выбрал Павлодар. Там мы жили в трёхкомнатной «хрущевке». Двери у нас всегда были открытыми, когда кто-то дома – никаких замков. Это был образ жизни нашей семьи – он и в Кустанае мало изменился…
То есть после трагедии на Урале и до переезда в Костанай прошло много времени – почти 20 лет. В 1990 году, когда вышла статья «Тайна огненных шаров», Лев Никитич работал в Костанае адвокатом по гражданским делам, чаще всего вел бракоразводные процессы. Его приглашали консультировать предпринимателей. В плане статуса – дистанция огромного размера, а в личностном – никакой разницы.
Иванов как был, так и остался крупной фигурой в юриспруденции и человеком «дальновидного ума», как охарактеризовал его Илья Ким – он работал в прокуратуре Кустанайской области с 1978 года по 1995. Старший следователь, прокурор-криминалист, начальник следственной части, начальник отдела по раскрытию умышленных убийств, в 1995 году он был переведен в распоряжение Государственного следственного комитета. О Киме, как и об Иванове, есть статья в книге «80 лет на страже закона» – под общей редакцией прокурора Костанайской области Марата Кайбжанова. В числе редакторов-составителей указана Лилия Мороз, на сегодняшний день – советник президента КСТУ им. академика Алдамжар по административно-правовым вопросам.
Лилию Васильевну знают все журналисты – в облпрокуратуре она много лет отвечала за связи с общественностью, поэтому порой мы на «ты». На вопрос, помнит ли она Льва Иванова, ответила так:
– Пила чай за одним столом не раз, как с тобой. Но не тогда, когда он был прокурором области, а когда работал адвокатом. Официальных заслонов к нему уже не было, но и в ту пору мы не обсуждали перевал Дятлова. И в годы, когда я училась в Свердловске в юридическом институте, мне не приходилось даже слышать о гибели студентов. Все было «под грифом», и только в 90-е многие засекреченные документы перекочевали в широкий доступ. Мне тоже звонили из Свердловска и приезжали сюда. Спрашивали, не делился ли Лев Никитич воспоминаниями о следствии. Нет, не делился, мне добавить было нечего…
В нашем разговоре Лилия Васильевна показала в упомянутой выше книге, заметим, содержательной и далеко не по-казенному написанной, статью Ильи Кима, в которой он рассказывает и про Иванова: «Лев Никитич был известным следователем на Урале. Именно он, будучи прокурором-криминалистом прокуратуры Свердловской области, расследовал известную всему Союзу трагедию, произошедшую с группой Дятлова при весьма странных и невыясненных обстоятельствах».
Илья Николаевич своему бывшему шефу дал разностороннюю характеристику:
– Лев Никитич нередко льстил, отпуская в мой адрес свой излюбленный комплимент «мал золотник да дорог». ...Справедливости ради надо заметить, что и он не по натуре своей, а по внешнему виду далеко не соответствовал данному ему имени, так же, как и я не был похож на Илью Муромца. Ростом он был чуть больше «золотника», но отнюдь не был похожим на льва. …Понимая, что должность и звание обязывают, он заблаговременно, в кругу своей безнадежно женской семьи, выработал для солидности походку, почти соответствующую генеральской. Сделал ее безукоризненно степенной, но настолько легкой, что в движении, а он всегда держался прямо, почти не было заметно, как грудь слегка убегала вперед… Особый шарм придавал свободно пошитый, будто слегка на вырост, из добротного габардина, синий прокурорский китель…»
Специально тренированная походка и китель «слегка на вырост» понадобились, чтобы следы тяжелого боевого ранения не резали глаз. Это ранение в 45-м отрезало Иванову дорогу в Берлин – он лечился в госпитале на территории Румынии.
Несколько благодушный портрет Льва Иванова в трактовке костанайских коллег играет другими красками в статье «Тайна огненных шаров»:
«Исполком областного совета сформировал специальную группу в составе добровольцев-туристов. Общее руководство возглавил мастер спорта по туризму Е.П.Масленников, а следствие было поручено мне. Как прокурор-криминалист я обязан был включаться в расследование или возглавлять следствие по самым сложным делам. Видимо, именно поэтому и потому, что я прошел фронтовую службу в воздушно-десантных войсках, остановились на мне. На самолетах мы вылетели в Ивдель, а оттуда на военных вертолетах в тайгу. С нами были опытные следопыты и охотники-манси. Так я оказался в непроходимой уральской тайге, в брезентовой палатке, в самое лютое зимнее время с февраля по май…»
Сейчас расследование, которое возглавил Иванов, авторы новых материалов об этом деле, как правило, делят на две части: вот он работает, вникает в каждую деталь, советуется с теми, кто рядом. Но в какой-то момент его отзывают чуть ли не в Москву, что опровергается, и на место он возвращается другим человеком – угасшим и усталым. Объясняют это так: Иванову запретили искать настоящие причины трагедии, на все материалы наложили гриф секретности, даже потребовали похоронить студентов ближе к месту трагедии. Но родственники не согласились, ребят придали земле хотя и на разных кладбищах, но в Свердловске.
Прокурор, а затем адвокат Лев Иванов знал лучше всех, чего от него требовали и что ему все-таки удалось не сделать. Незадолго до кончины он показал дочери, где хранятся пленки, изъятые из фотоаппаратов погибших студентов. Их надо было уничтожить – он сохранил. Как аргументы для статьи «Тайна огненных шаров».
Продолжение в следующий четверг.
