В Лисаковске прошёл областной конкурс юных пианистов. Мы вырвали кусок из него, чтобы показать вам. Может, пригодится – будете чаще видеть жаворонков.
Мелочи жизни
По дороге в Лисаковск нас застала метель, как в одноименной сюите у Свиридова. Снег падал крупными хлопьями, носился в сумбурном вальсе и, касаясь земли, медленно таял. Было грязно и уныло. А еще тепловоз, который вез грузовой состав, сломался, и конечно, прямо на переезде. У шлагбаума скопилось немало машин – хвост уходил куда-то в снежную мглу. Мужчины выходили, курили и хмурились. Некоторые в сердцах разворачивались и уезжали. В общем, будний серый день – таких много. Наконец, состав тронулся.
– Негодяй – из-за тебя мы опоздали, – проводил я последний вагон.
В общем, когда мы приехали, во дворе первой школы (крыло которой занимает музыкальная) уже раздавались звуки рояля. Это была «Инвенция» Баха.
– А вам под какую музыку лучше работается? – спросил я у женщин, они чистили от снега двор.
– Под Моцарта! – уверенно ответила одна.
«Удивительное место», – подумал я про себя.
Красивые люди
Мы осторожно проникли в зал и приготовились к катарсису (сопереживанию высшей гармонии, очищению). Некоторые музыканты были такими маленькими, что под ноги им ставили ящик. Некоторые впервые играли на этом рояле. Рояль «Эстония» – ровесник школы, ему 47 лет. Однако звук был хороший, не фальшивый. Лишь верхние регистры совсем юным ученикам было тяжело контролировать. Иногда слышался пустой ход.
– Федулов Иван, – объявила преподаватель. – Ванхаль, «Сонатина». Топоркова «Этюд», Сетеков «Танец».
К роялю прошел мальчик с каменным лицом и ударил по клавишам. Ударил – плохой глагол. Он резко замахнулся, а потом плавно опустил руки на клавиши. Мне досталось хорошее место, я видел, как руки бегают то вправо, то влево. Бегают – тоже плохой глагол. Скорее, руки скользили. Эту особенную грацию я потом замечал у всех детей. Их лица я видел в профиль – спокойные, сосредоточенные. Легкая тень у ресниц придавала особенную одухотворенность. Вообще, дети-музыканты – очень красивые.
За моей спиной раздался шепот: «Хоть бы второе место занять».
– Любопытно, а почему не первое? – обернулся я. Там сидел Иван Федулов с отцом.
– Знает, что накосячил, – улыбнулся отец.
Объявили перерыв, и мы вышли из зала.
– Подарили Ивану на день рождения детское электронное пианино. Он быстро освоил мелодии. Раз есть способности – отдали в школу, – объяснил мужчина.
– Иван, а тебе что из современного нравится?
– Бетховен.
Жаворонок
В коридоре шумно – дети, родители, преподаватели. Каждый издавал свой звук, но звучало всё консонансом. Или я еще не отошел от живой музыки.
– Ученики музыкальных школ по-другому слышат звуки. Ветер, например, это ведь тоже музыка, – поделилась мнением преподаватель Лисаковской музыкальной школы Лариса Гресь.
– Утром мы ехали, снег валил, как у Свиридова в «Метели». А теперь солнце и небо чистое. Какая композиция точнее всего передаст эту погоду?
– Думаю, «Март» Чайковского. Там можно услышать и зимнюю стужу, но и капель, и жаворонка.
(Я вспомнил переезд, хмурых мужчин и томительное ожидание вагонов).
Это здорово. Научиться бы еще во всем слышать не стужу, а только жаворонка.
Этой гармонии и учит музыка. Не все ученики станут музыкантами, но практика показывает, что они часто добиваются успеха в своих сферах. Будь то медицина, юриспруденция или бизнес. Занятия музыкой дисциплинируют.
А еще внутри людей – какофония из желаний, страстей, обид, Бог знает, чего еще. А внутри музыкантов, наверное, спокойствие. Они настраивают свои инструменты, а инструменты настраивают их.
– Ну что же, – улыбнулась Лариса Ивановна. – Мы вот старый рояль бережем от сквозняков, соблюдаем температурный режим. Так и человека бережет живая хорошая музыка.
Звонок
Дети пошли обедать, а я бродил по школе. Хотел везде замечать жаворонков, но не получалось. Когда читал памятку о степени террористических угроз – за спиной вдруг раздался чудовищный звонок. Я прямо подпрыгнул. Он был таким громким, что даже когда заткнулся – в ухе продолжало звенеть. Мимо пробегал мальчишка.
– А какая нота у этого звонка сейчас была?
– Аа? – удивился мальчик (Илья Усов). – Мм, наверное, до.
Потом я ходил и спрашивал про этот звонок – сошлись на том, что он между тоном фа диез и соль.
– Одни требуют поменять его, а другие говорят, что тогда в дальних классах его не будет слышно. В общем, так он и остается, – рассказали мне.
Я стоял возле чертового звонка и думал, что так и в жизни. Одни все вокруг разрушают, взрывают и приносят неудобства. А другие – чинят, исправляют, и в душе у них играет музыка. Как в финале у Рахманинова во Втором концерте – послушайте, это чудо какое-то.
ъ
Диана
Это и есть отрывок, который я хотел показать. С началом, но без конца. Не важно, кто победил. Я просто хотел написать словами музыку и людей музыки.
Ах, да – мне очень понравилась девочка Диана Султан. На конкурсе она немного ошиблась – нажала одновременно две клавиши – ми и ре. Но в целом мне ее исполнение очень понравилось. Мы сфотографировали девочку у огромного куста китайской розы.
– И ты как цветок – начинаешь распускаться, а потом будешь всех радовать. Кем станешь по профессии?
– Хочу доктором быть, учителем, музыкантом, спортсменкой, ну еще певицей и танцовщицей, – абсолютно серьезно перечислила девочка.
– Ого. А если уменьшить список?
– Либо доктор, либо чемпионка мира, либо музыкант.
– Побольше тебе на пути людей с музыкой внутри.
– Спасибо, – ответила Диана и ушла готовиться к выступлению.
