Она обожает Достоевского и не дружит с Интернетом. Она знает, что такое хорошо, и никогда не употребляет слово «клёво». Она читает умные книги, а не «комменты». Об этом «КН» рассказала Валентина ЖАРКОВА – кандидат филологических наук, воспитавшая не одно поколение не только педагогов, но и просто культурных людей.
– Валентина Ивановна, вы на кафедре русского языка и литературы Костанайского государственного педагогического института работаете уже многие годы. Что для вас сегодня русская классическая литература?
– Прежде всего, литература для меня есть единственное в своём роде орудие универсального освоения мира. Литература, на мой взгляд, образовывает и воспитывает человека, формирует его культурный код. Я уверена, мы узнаём друг друга именно по культурному коду. Не могу не вспомнить фразу Пушкина, ставшую афоризмом: «Чтение – вот лучшее учение».
– И всё-таки стоит признать, что чтение умных книг сейчас не в моде... Что вас тревожит в образовательном пространстве?
– Смазанное историческое сознание, отсутствие внутренней потребности читать, знать историю, наступление времени всеобщей безграмотности. Слуга человека компьютер становится его господином. Недаром в последние годы именно в связи с компьютеризацией возникло понятие и появился соответствующий термин «этический вакуум». Увы...
– Всё начинается со школы. Какие сегодня есть проблемы в преподавании литературы?
– Чрезмерная увлечённость методическими приёмами, нестандартными уроками, инновационными методами обучения. Во всём нужна мера. Недостаточно звучит на уроке настоящее филологическое слово учителя. Мало ему сегодня отводится времени. А вообще, некоторым представителям от образования следует помнить, что «урок – это зеркало общей и педагогической культуры учителя, мерило его интеллектуального богатства, показатель его кругозора, эрудиции» (слова выдающегося педагога-новатора Василия Сухомлинского. – Прим. авт.).
– Как вы считаете, что способно обеспечить знание предмета литература, когда и подростки, и молодежь живут в Интернете?
– Духовное взросление. Оно даёт возможность соотносить общее и единичное, индивидуальное и характерное в предлагаемых обстоятельствах жизни. Изучая литературу, ученик вступает в диалог с культурой своего народа, со взглядами на мир человека, того или иного писателя, постигает особенности эпохи, общественного сознания. И приобретает ни с чем не сравнимый опыт логического рассуждения, рассмотрения вещей не в единственной, своей, плоскостной проекции, а в общекультурной традиции, присущей данной нации. Пресловутое тестирование по литературе всего этого не даёт, не развивает мысль ученика, способность анализировать.
– Сейчас на уроке формируется человек завтрашнего дня?
– Да, конечно. Поэтому быть учителем не только высокая честь и обязанность, но и большая ответственность. Сегодня мы много говорим о модернизации школьного образования, часто забывая, что это не абстрактное понятие, а будничная, конкретная работа. И ещё необходимо помнить, что и учитель проживает одну жизнь. Он должен помнить о своей семье. Дети педагога, его родители, как правило, обделены вниманием. Не могу не обратиться к тревожным предупреждениям Рериха: «Срам стране, где учителя пребывают в бедности и нищете. Стыд тем, кто знает, что детей их учит бедствующий человек. Не только срам народу, который не заботится об учителях будущего поколения, но знак невежества. Можно ли поручать детей человеку удручённому? Можно ли забыть, какое излучение даёт горе? Можно ли не знать, что дух подавленный не вызовет восторга? Можно ли считать учительство ничтожным занятием? Можно ли ждать от детей просветления духа, если школа будет местом принижения и обиды? Можно ли ощущать построение при скрежете зубовном? Можно ли ждать огней сердца, когда молчит дух? Так говорю, так повторяю, что народ, забыв учителя, забыл своё будущее. Не упустим часа, чтобы устремить мысль к радости будущего. Но позаботимся, чтобы учитель был самым ценным лицом среди установлений страны. Приходит время, когда дух должен быть образован и образован истинным познанием… Нужно смягчить сердце учителей, тогда они пребудут в постоянном познавании. Детское сердце знает, что горит и что потухло. Не урок заданный, но совместное с учителем стремление даёт мир чудесный. Открыть глаза ученика – значит вместе с ним полюбить великое творение».
– Что ценного вы можете отметить в школе советского периода?
– Она была сориентирована на усвоение материала. Знания из Интернета не усваиваются. Конечно, мы живём в новом бесконечно изменяющемся мире. Но только в школе, на уроках литературы, с думающим учителем дети могут получить необходимые профилактические нравственные прививки, способные предотвратить многие социальные болезни общества.
– Вы многие годы выходите на молодежную аудиторию. А какие сегодня студенты?
– Они разные. Я их всех люблю. Очень хочется уберечь их от многих негативных явлений в нашей ещё несовершенной жизни. В каждом из них вижу личность со своим особенным, глубоким, неповторимым миром, который надо обогащать трудом для того, чтобы жить в гармонии с собой и законами Вселенной.
– Сейчас нередко политики и социологи в спорах обращаются к такому определению, как диалог культур. В том числе и через определенное созвучие классиков. Какова в этом роль Абая?
– Я разделяю точку зрения известного литературоведа Николая Анастасьева: «Это атлант, удерживающий на своих могучих плечах небесные своды Великой степи». Отмечу, что национальное самоопределение поэта невозможно без взаимоопределения с другой культурой, без познания единства человеческой культуры. Национальное своеобразие, самобытность сильнее ощущаются во взаимодействии, в диалоге культур. Родство Абая и русских классиков выражено в новом понимании личности как микрокосма, связанного с уникальной Вселенной. Абай своим творчеством открыл дверь в мировую культуру, расширил общность культурного пространства казахской и русской литературы.
– Спасибо.
