Мы часто пишем о том, что отбывающих положенное наказание людей нынче стараются трудоустроить. Дабы те погасили судебные иски. Но что это за работа у них такая? Отвечу сразу: замечательная работа, которой порой и на свободе нет.
За последние семь месяцев в доме у родителей я был один раз, а вот в УК 161/2 – в четвертый. Зачастил, можно сказать. И каждый раз удивлялся, чего здесь только не делают: хлеб пекут, куртки шьют, детские горки на заказ изготавливают. Есть и другие классные вещи, о которых рассказать по разным причинам нельзя. В этом материале мы расскажем о трех производствах в крепких стенах колонии.
Крупы на экспорт
На совещаниях в облакимате и во время выступлений Нурсултана Назарбаева часто слышу про проблемы экспорта. Не всегда удается «Made in Kazakhstan» отправить в мир. Поэтому, когда узнал, что в колонии есть производство по переработке круп, которые экспортируют, нереально удивился. Как говорится, уж от кого – от кого, а от колонии...
Замначальника учреждения по общим вопросам и организации труда Инна Каркавина пояснила: «Здесь перерабатывают горох, перловку, пшено. Они уходят за пределы Казахстана – в Пакистан, Азербайджан, Афганистан, с этими странами заключены договоры. Раньше были Ирак и Иран, но в связи с политической ситуацией пока экспорт приостановлен. Заработная плата зависит как раз от объемов заказа. Чем больше вывез, тем больше получил».
Рядом стоит Станислав Утемисов. В учреждение мужчина попал в 2012 году за контрабанду наркотиков, а уже в 2013-м понял, что срочно нужно погашать иск и зарабатывать самому. Сначала работал в угольной бригаде, а потом перешел сюда. Иск давно погасил, трудиться продолжает.
«Главное, чтоб была работа, а какая, неважно. Всему можно научиться. Обеспечиваю сам себя, ни от кого не завишу. В этом цехе я старший по погрузке и качеству продукции. Всего у нас трудится 15 человек. Думаю, что работа здесь помогает не только материально. Благодаря ей можно и освободиться пораньше», – искренне признался Стас.
В день, когда мы были в цехах, Станислав и его команда отгружали вагоны. Если находиться под крышей здания, то кажется, что это коридоры мельницы… О колючей проволоке забываешь.
Хранители традиций
В другом цехе, который нам представили, осужденные творят чудеса. Некоторые изделия называют сухо металлоконструкциями, но это горки, качели, мудреные мангалы. Правда, до нашего прибытия заказ был вывезен. Зато вовсю трудились мастера по изготовлению юрт. Шикарный шанырак, который сделан по всем канонам, нам показал Руслан Габидулин.
– Сколько человек трудились над этим шаныраком? – спрашиваю парня.
– Я сам его сделал…
Удивленно смотрим на Руслана. Стоящие рядом мастера подтверждают: у каждого есть своя коронная часть юрты.
Руслану нравится его цех еще и тем, что здесь стабильные заказы, не бывает простоев. «У работодателя своя база еще и на свободе, но даже при этом у нас всегда есть чем заняться. Просто юрты очень актуальная тема сегодня. Работаем поточно, круглогодично идет сборка. Мне кажется, что научиться этому несложно. Мне показали, и дальше все пошло как по маслу», – говорит Руслан.
Куда именно отправляется их продукция, осужденные определенно сказать не могут. Но точно знают, что юрты покупают не только в Костанайской области, но и в других регионах.
Красота получилась, когда Руслан поднял над головой шанырак. Под его сводами забываешь о несвободе, а видишь только небосвод. Кажется, если дотянешься до шанырака, то достанешь и до неба. Эх, иллюзии...
То, что не ценим
Под конец нашей экскурсии мы побывали в цехе, где изготавливают мебель. Изначально казалось, что это не самый интересный объект, ведь мебель делают и на свободе. Но красота, вышедшая из-под рук местных мастеров, нас удивила. Качество на пятерку.
Как и в других цехах, работают здесь лишь по заказу. Пока мы разглядывали шкафы, к нам подошел мужчина, который расхваливал плоды общих трудов. «Вы так солидно выглядите, наверняка владелец цеха?» – обратился я к нему. Завязался разговор. Собеседником оказался Леонид Васильев, осужденный по «большому акиматовскому делу». Но тема нашего разговора не прошлое, а мебель.
По словам Васильева, в обычной жизни такую работу не оценивают по достоинству:
– Из дерева мы готовы сделать всё, что угодно. И столы, и шкафы, и прихожие... Высокое качество, низкие цены. На воле, я считаю, столько труда не прикладывают, могут спустя рукава работать, а у нас каждый миллиметр выверен и сделан на совесть.
Много ли заказов у цеха? Говорят, что хотелось бы больше. «Трудоспособность у нас сумасшедшая. Парты для школы легко сделаем за полтора месяца. Так что побольше бы заявок», – признался Васильев.
Вместо послесловия
Раньше мне казалось, что жизнь после обвинительного приговора заканчивается. Что не видать больше ни смеха, ни работы, вообще ничего. Я ошибался: еще какая жизнь бурлит там! Оглянитесь вокруг, быть может, ваш стол или горку во дворе сделали как раз осужденные. Тут важно еще и то, что возможность трудиться за колючкой – это и есть путь к исправлению. Именно труд, новые навыки дают человеку шанс после освобождения не просто начать новую жизнь, а жить ею. И уже не возвращаться сюда.
