В закон о религиозной деятельности готовятся внести изменения, касающиеся в том числе ограничений в одежде женщин. Бурку и демонстративное использование атрибутики, присущей деструктивным религиозным течениям, могут запретить, наказывать крупными штрафами. Как общество примет запреты? На вопросы "КН" ответил независимый публицист, блогер из Астаны Марат Толибаев.
– Марат Еркинович, в Казахстане очень осторожно относятся к вопросам религии. И все-таки в закон о религиозной деятельности готовятся внести изменения, касающиеся в том числе ограничений в одежде женщин. Бурку и демонстративное использование атрибутики, присущей деструктивным религиозным течениям, могут запретить, наказывать крупными штрафами. Как общество примет запреты?
– Определенное недовольство у наших сограждан это вызовет. И не только у мусульман, но даже и у немусульман. Мое личное мнение: в отношении тех, кто закрывает лицо под буркой, общество имеет право ввести запрет, так как это угрожает безопасности окружающих людей. Нельзя исключать, что человек закрывает лицо для того, чтобы совершить преступление, а затем скрыться – ни видеокамера, ни свидетельства прохожих в этом случае не помогут правоохранительным органам найти виновного. Это как автомобиль без номеров – он небезопасен на дорогах, поэтому нелегитимен.
Другое дело – бородки и короткие штаны. Лично мне этот вид некоторых мусульман тоже не нравится. Но как мы можем запретить ту или иную одежду нашим согражданам, если она не несет прямой угрозы окружающим? Если следовать этой логике, то и ирокезы многим не нравятся, арабские дишдаши, украинские шаровары и т.д. Понятие «не нравится» не может служить основанием для запрета. Кроме того, непонятно, как реализовать такой запрет. Не с линейками же будут ходить стражи порядка и мерить бородки и штаны у прохожих... Я категорически против того, чтобы мы переусердствовали. И борода, и короткие штаны – это не в чистом виде признаки радикализма.
– В Костанае, в парке Победы, этим летом можно было увидеть женщин в бурках – черная бесформенная одежда до земли, лица не видно. Конечно, все обращали на них повышенное внимание, особенно дети. Но однажды можно было наблюдать, как три женщины в бурках разговаривали по-русски, достаточно вольно смеялись, потом сидели на скамейке и поедали чипсы, чуть отодвигая с лица паранджу. Похоже было на маскарад – чтобы позлить или испугать публику…
– Думаю, это был вызов, а не маскарад. Они понимают, что привлекают внимание, иногда вызывают недовольство и агрессию окружающих. В такой ситуации хочется назло подчеркнуть свою принадлежность к исламу и продемонстрировать свою решимость. Возможно, посыл был таков: привыкайте, нас становится больше. Или: мы никого не боимся, будем одеваться так, как нам хочется. В этом нет ничего уникального – так вели себя и в другие времена люди, которые хотели отстоять какую-то свою идею. Смотрите, как сегодня свободно одеваются евреи, предки которых пережили страшные гонения. Когда-то им приходилось скрывать национальность и принадлежность к религии, а сейчас многие ее подчеркивают.
– То есть под запрет попадают не религиозные убеждения, а их неуместная демонстрация, которая угрожает безопасности или интересам общества?
– Совершенно верно. Именно поэтому я считаю, что, к примеру, госслужба должна быть равноудаленной от любой религии. Гражданин, обратившийся к чиновнику, не должен видеть перед собой мусульманина, христианина или буддиста. Перед ним должен сидеть нейтральный человек в светской одежде. В противном случае отрицательное решение чиновника будет воспринято как дискриминация по религиозным соображениям. Гражданин будет говорить или думать, что ему отказали, потому что он не мусульманин, а чиновник был явным мусульманином. Таких поводов давать нельзя. Вне стен госучреждений люди, если у них открыты лица, имеют право одеваться так, как им хочется. Но не в кабинетах государственных чиновников. Здесь надо запрещать демонстрацию религиозной атрибутики, не только мусульманской, разумеется.
– Марат Еркинович, из ваших слов я делаю вывод, что вы являетесь сторонником светского Казахстана?
– Конечно. Я атеист и поэтому заинтересован в том, чтобы Казахстан оставался светским государством, равноудаленным от всех религий. Я ратую за то, чтобы религия была отделена от государства, а школа – от религии. Чтобы детям в школах не навязывали религиозные взгляды. В этом вопросе каждый должен сделать выбор сам, когда достигнет совершеннолетия.
