Мы искали его, вопреки межконтинентальному страху перед третьей мировой. Искали, несмотря на бомбежки Донбасса, нам не чуждого. Да что говорить! Мы искали его потому, что казалось: вот найдем человека, и все встанет на свои места – дружба, братство, память. Склеить разорванный мир не так просто. Но все-таки можно. Ведь нашли же мы того, кого искали. Зовут его Иннокентий Самсонович Квон.
Когда он был просто Кешей
Предысторию этого поиска можно найти в «КН» за 10 июля. Известный советский киновед, драматург, журналист Даль Орлов поделился с читателями «КН» своей памятью: «Где-то в кустанайской земле хранится моя самая наивная детская клятва». Здесь и прозвучало имя – Кеша Квон:
«…мы дружили, и был он, судя по всему, гений. Сказать, что по всем предметам он шел отличником – почти ничего не сказать. Он был и среди отличников отличник, что давалось ему без малейшей натуги... Это был пытливый и мощный десятилетний ум…»
Иннокентий Квон: с Далем Орловым в Костанае (1945 г.)
Как тут не заинтересоваться! Но почти 70 лет прошло с тех пор, как дружили Даль и Кеша. Под конец войны и в самом начале мирной жизни Кустанай – маленький и глубоко провинциальный. Тыловой, ссыльный городок. Жаркая плавильная печь этносов – коренного населения, переселенцев и спецпереселенцев, эвакуированных и случайных заезжих. И дети были органичной и очень активной частью той тревожной жизни.
Даля назвали Далем в честь Дальнего Востока, где он родился. Исторически кореец Кеша Квон родом примерно из тех же далеких краев. Но не это ребят сблизило, а книги. В доме дяди (он был редактором «Сталинского пути» – предтечи «КН») Даля Орлова стоял старый сундук, на котором друзья читали. Книга, как правило, была одна на двоих. Разве сейчас так читают? А тогда они одновременно испытали потрясение от «Двух капитанов» Каверина. Но как приблизиться к идеальным героям? Каждый проколол иголкой свой палец, по капле крови упало на стеклышко. Бороться и искать, найти и не сдаваться – «капитанскую» клятву закопали в городском парке (ныне сквере) Костаная.
...студент Свердловского политехнического (1953 г.)
Бороться и искать
Самая наивная детская клятва даром не пропала. Даля Орлова после возвращения отца с войны из Кустаная увезли. Он учился, занимался легкой атлетикой и, что называется, «вымахал». Окончил с серебряной медалью московскую школу и поступил в МГУ на филфак. Дальше была успешная карьера, всесоюзная известность.
Кеша в ту пору, когда, сидя на сундуке, читал с другом книжки, страдал туберкулезом костей и был закован в гипсовый корсет. Это обстоятельство наводило нас с Далем Константиновичем на грустные предположения. Жив ли он? Не свалила ли его болезнь? Ведь в 60-е годы, приехав в Кустанай как спецкор «Труда», Даль не смог Кешу отыскать. Надежда, что почти через 70 лет это удастся, была слабой. Лично я рассчитывала, что поможет дружная корейская диаспора. Но старожилы не могли вспомнить не только Кешу, но и его родителей.
– Придется с этим смириться, – написал мне Даль Константинович. – Я рад и тому, что «Костанайские новости» опубликовали воспоминания и что имя моего друга было упомянуто...
Так мы поставили точку. И вдруг…
«Внести свою лепту...»
…и вдруг заходит ко мне редакционный вахтер с распечатанным конвертом. На котором стоит адрес другой редакции, но адресатом является ваша покорная слуга. Письмо покружило, но не потерялось. И поиск сдвинулся с поставленной было точки. Пришло оно из Подмосковья, город Фрязино.
– Уважаемая Людочка, недавно прочитала статью о моем ровеснике из школы имени С. М. Кирова Кеше Квоне и решила внести свою лепту в его розыск...
С Далем Орловым Кеша учился в школе имени Горького еще до того, как она стала женской. А на женском ее этапе здесь училась Валентина Филипповна Кривонос, автор письма. По ее словам, она 70 лет прожила в Кустанае, а потом переехала к детям и внукам в Подмосковье. Но связь с родным городом не теряет. И ничего не хочет забывать из своей и его истории.
– Кеша в последние годы учебы был секретарем комсомольской организации Кировки. Я – в такой же «должности» в школе имени Горького, где директором была Черникова Варвара Ивановна, самый добрый, умный и светлый человек на земле! Многие из нас стали педагогами благодаря ей. А школьные вечера проходили совместно с мальчиками. Каждая школа готовила свою самодеятельность, а в конце – танцы!!! Когда вечер был в мужской школе, прекрасный баянист Витя Николенко играл так, что танцевать хотелось всем. Но мальчики и девочки друг друга стеснялись. Всегда приходилось Кеше Квону начинать первому. Он шел ко мне, и мы вальсировали. За нами выходили другие пары – всем становилось весело. Кеша был необыкновенно воспитанным, выдержанным, веселым и интересным собеседником. В 10-м классе он был дружен с девочкой из нашего класса Надей Богородской. Надя потом училась в Одессе…
Они переписывались, может быть, она знает о его судьбе, – предположила Валентина Филипповна.
...на конкурсе чтецов в Липецке (2014 г.)
Еще одно имя
Не знаю, когда бы мы получили ответ из Одессы. В мае Южная Пальмира перестала быть символом смеха, человеческого изящества и добра. Разве в сороковые годы кустанайская молодежь могла предвидеть, что в Одессе сожгут Дом профсоюзов вместе с людьми? Как бы то ни было, а здесь наш поиск снова мог встать на якорь. Но была в письме еще одна фамилия – Шадикян.
Саркис Ованесович Шадикян старшему поколению костанайцев хорошо известен, он – некогда партийный работник. Нас познакомила бывший секретарь областного маслихата Вера Григорьевна Семенова. Она, хотя и ушла из власти, по-прежнему многим способствует в добрых делах.
– Конечно, я помню Иннокентия Квона, – сказал Саркис Ованесович. – В 1952 году мы вместе окончили мужскую школу имени Кирова...
Из трех выпускных классов Кировки в 52-м вышли два золотых медалиста – один из них был Кеша Квон. Только друзья это и помнят. Архивы не сохранились – даже имен медалистов, будущих гениев, по определению Даля Орлова, по бумагам сегодня не найти. Цена подобных утрат еще не названа, но она высока, можно не сомневаться.
А что весила золотая медаль в биографии молодого человека? Мы разговорились с Галиной Мальшаковой, что заведует музеем в гимназии имени Горького. Она вспоминает отчеты с педсоветов прошлых лет.
– Двойки ставили, не колеблясь. Заслужил – получи. А если учащийся награждался золотой медалью, то она была 100-процентной...
Куда пошел учиться с твердыми, гарантированными знаниями Кеша Квон? По информации Саркиса Ованесовича, наш герой предпочел техническую среду. После вуза работал в Липецке, еще в 90-е годы на металлургическом заводе руководил какой-то лабораторией.
Профессию Кеша выбрал не слабую, и я спросила про гипсовый корсет – удалось ли от него избавиться? Так выходило, что в Кировке о болезни Кеши уже никто и не вспоминал. Он вышел победителем из этой схватки.
Липецк, ДК «Сокол»
– Кажется, его отчество было Самсонович, – припомнил Саркис Шадикян.
В ту же минуту, как я забросила в поисковую строчку Яндекса ФИО в связке с Липецком, стало известно, что Иннокентий Самсонович Квон участвует в ветеранской художественной самодеятельности в ДК «Сокол».
Остальное было делом техники. Даль Орлов прислал фотографию человека в черных очках с вопросом: Кеша Квон?
Очки не случайная деталь. Нашлась информация, что Иннокентий Самсонович выступает в составе самодеятельности инвалидов по зрению.
– Оказывается, его сын, Андрей Иннокентьевич Квон, учившийся в Москве, в МАИ, 16 лет был знаменитым у них в Липецке директором городского Дворца культуры. Мало того, он стал основателем знаменитой школы каратэ, имел черный пояс. Но скоропостижно скончался в 2007 году в 48 лет, – писал мне Даль Константинович. Вместе мы прошли интернет-ресурсы Липецка вдоль и поперек.
А неделю назад я набрала выуженный в справочных телефонный номер.
«Хочу приехать в Кустанай...»
– Слушаю…
– Здравствуйте, Иннокентий Самсонович. Костанай беспокоит…
Я разговаривала с ним как с дорогим человеком. Который, слава Богу, нашелся. Несмотря на войну в Донбассе, на санкции, бомбежки и очумевших политиков, я могла сказать ему «здравствуйте» от всего Костаная, от поколения Кеши и Даля и от своего поколения тоже. От всей нашей интернациональной и дружной семьи, которую нам нельзя растерять, разрушить, утратить.
– Вам повезло с эпохой, – сказала я. – Сейчас бы стали припоминать, какая у вас машина или на какой улице дом стоит. А тогда всем запомнился ваш ум…
Сквозь километры чувствовалось, что он улыбается.
– Я так хочу попасть в Костанай, с шестидесятых не был. Отец мой, Самсон Григорьевич, там похоронен. Но возраст и здоровье – вот что мешает...
Он рассказал, что после неудачной операции на глазах временно ослеп. Потом была еще одна операция, и один глаз стал видеть. Иннокентий Самсонович овдовел, у него была русская жена Зоя Петровна, родом из Орловской области. Сейчас он живет с сыном Игорем. Они оба технари. Игорь Иннокентьевич получил образование в Ленинграде, занимается электроникой. Иннокентий Самсонович учился в Свердловске, в политехническом, специализировался на автоматике.
– Вы не только умный, но и сильный, – сказала я. – Боролись, искали, не сдавались…
Он сказал, что не достиг своей цели. Мечтал заниматься наукой и делать открытия. Но всего лишь работал. Отдавал себя семье.
– В Кировке у нас была интернациональная компания: я – кореец, Сережа Шадикян – армянин, Чапай Кипчакбаев – казах, Гарри Чайковский – из поляков, Анатолий Макаров – русский….
Те же имена мне называл и Саркис Ованесович (в юности – Сережа). Все они стали элитой ума, так бы я сказала. Не все, к сожалению, живы. Но кто еще в строю, телефон Кеши Квона теперь знает. Поэтому есть надежда, что хотя бы частицу разорвавшегося мира нам удалось склеить.
