На вопросы отвечает Сафар КОЛДЫБАЕВ, завкафедрой философии КГУ им. А. Байтурсынова, доктор философских наук.
- Сафар Абдугалиевич, нынешний год, похоже, обошелся без цветных революций, во всяком случае, в Евразии, зато мир продолжает обсуждать Февраль и Октябрь столетней давности…
- Давайте уточним: в ХХ веке в России произошли четыре революции, которые очень сильно отразились и на нашей стране – в тот период, когда мы жили еще под одним флагом. В исторической последовательности это: 1905 год, Февраль, Октябрь 1917 года и четвертая революция в России в начале 90-х годов. Самые значительные исторические последствия мир получил от Октября 1917 года и нескольких лет конца 80-х - начала 90-х. Эти революции по праву могут быть названы социальными, ибо они привели к коренной ломке общественного устройства России и СССР, соответственно. Что любопытно, в них много общего и в то же время зеркально противоположного. Я имею в виду следующее: события Февраля и Октября в известной мере повторились в революционных событиях начала 90-х годов, которые в массах называют перестройкой. Общая логика раскручивания революции в Феврале и Октябре поразительно похожа на то, что произошло в конце 80-х - начале 90-х в СССР. Вспомним, слабоволие, нерешительность, либерализм членов и главы Временного правительства Керенского привели к раздраю государства, к громадным социально-экономическим лишениям народа. Итог такой политики известен – к власти в октябре пришли большевики во главе с сильным Лениным. А через 70 с лишним лет революционные процессы, естественно, в чем-то видоизменившиеся, повторяются. В 1985 году к власти пришел опять же нерешительный, показной демократ Михаил Горбачев. И снова его сметает с политической арены решительный Борис Ельцин. Происходят рыночные реформы, но разваливается огромная страна.
- Сильные тоже уходят. После них остаются недовольные массы и хищнически настроенные конкуренты – внешние и внутренние. Есть ли выход из этой коллизии?
- Сначала надо сделать правильные выводы: либерализм как социальная сила не способен полноценно руководить государством. Для этого он должен изменить самому себе: проводя либеральные реформы, ему надо стремиться к созданию сильного государства. Но это, как показывает вся история либерализма, нереально, ибо противоречит его природе. Между прочим, сегодня это важно, как никогда. Например, в России современные либералы опять рвутся к власти.
- В России и коммунисты регулярно участвуют во всех выборах. Их козырь – национализация частной собственности, тот самый Октябрь…
- В 20 веке каждая из революций по-своему решала извечный вопрос: на чем и как строить будущее – на частной или общественной собственности? Ленинский приоритет известен: общественная собственность. В этом большевики были романтиками. Они искренне, по крайней мере, на ранних этапах революции верили, что надо немедленно изгнать все, что связано с частной собственностью: принизить роль денег, ликвидировать классы, религию. Прозрение пришло позднее, и наибольшим реалистом оказался Ленин. Именно у него появилась гениальная идея о необходимости использовать «личную заинтересованность» в создании нового общества, идея, которая воплотилась в НЭПе и, к сожалению, потом была ликвидирована. Ленин быстро понял, что частное начало заключает в себе не только «зловредность», но и средство, подталкивающее человека к активной созидательной деятельности. Он считал, что частный интерес надо развивать, но под контролем государства. К сожалению, в 90-х годах все сомнения были отброшены, и частная собственность стала рассматриваться как средство осчастливить всех и каждого. Но что мы видим сегодня? Современный Китай своеобразно воплотил у себя ленинский НЭП и стал второй сверхдержавой. А те государства, которые взяли курс на безудержную приватизацию, теперь ломают голову, как устранить или хотя бы смягчить громадное социальное и имущественное расслоение общества. То есть на уроках наших революций успешнее учатся наши друзья, но, к сожалению, не всегда мы сами.
