Почему кукольный театр должен не только дарить сказку, но и говорить с детьми о серьёзных, неудобных вещах, рассказывает актриса и режиссёр областного театра кукол Юлия СЕМЁНОВА.
Волк устал быть злым
– Юлия Викторовна, в этом сезоне вы достаточно необычно трактовали историю о волке и семерых козлятах. В вашем варианте волк устал быть злым и ищет тех, кто отнесется к нему с добром. Тогда как все привыкли, что волк – однозначно отрицательный персонаж.
– Можно ведь посмотреть на историю под тем углом, что это обстоятельства у волка были такие, что ему приходилось быть не очень хорошим. Не было даже возможности понять, что значит «хорошо». Без семьи, друзей, понимающих людей рядом.
Во взрослых драматических постановках мы к этому привыкли: в детективной истории убийца всегда тот, на кого меньше всего подумаешь, а угрюмый с виду персонаж вполне может оказаться самым честным и благородным.
Детям тоже надо дать возможность понять, что, когда человек попадает в другую среду, он вполне может измениться к лучшему. Не бывает однозначно плохих и идеально хороших. У каждого человека есть свои «секретики». Я говорю «человек», тогда как речь идет о волке, но мы же понимаем, что всё очень аллегорично.
– Продолжение будет?
– Не задумывалась об этом. Я сейчас работаю над другим сценарием. Знакомая подарила мне имя для персонажа – Пожар Тушилыч, и мне захотелось написать о пожаре и безопасности.
У меня уже был похожий опыт: мы ставили «Берегись автомобиля» про Правила дорожного движения, и получилось полезно. Просто дети у нас немного не приспособлены к жизни в бытовом плане. Когда жизнь быстрая и автоматизированная, можно забыть даже о базовых правилах безопасности. Родители не успевают им об этом сказать за каждодневными заботами, а в спектакле всё через игру, через терпеливое повторение одного и того же. Обязательно обсужу всё с пожарными, чтобы они сказали свое мнение...
Спектакль будет интерактивным, чтобы дети могли отвечать на вопросы, принимать участие. Им так интереснее. А сам Пожар Тушилыч должен быть человеком.
– Интерактивные представления, присутствие актеров – уже привычная практика вашего театра. Это выход за рамки работы обычного театра кукол?
– Человек может то, чего не может кукла, и наоборот. Актер может зацепить внимание зрителя на себе на целых 10-15 минут. Человек выразительнее, он владеет телом, мимикой, жестами. Кукла же не выдерживает долгих монологов, пару предложений сказала, и нужно переключаться на другого персонажа. В то же время куклы – это волшебный мир, в котором с помощью конструктора Баба-яга может мгновенно превратиться в красавицу. Голова перекрутилась, тело перевернулось – и красота готова.
Мы стараемся работать разнопланово. Есть и марионетки, и тростевые куклы, и планшетные. И так работают почти все кукольные театры в СНГ. Были в Екатеринбурге, так там «Алису в Стране чудес» вообще поставили очень интересно. Алиса, Кролик, Чеширский Кот были актерами, а ожившие предметы – швейная машинка, шкаф – куклы. Другое дело, что их режиссер Евгений Сивко рассказывал, что он вообще не приемлет, чтобы зрители видели, как актер водит куклы. Либо он сам на сцене, либо его не видно. У нас же иногда видно и актеров, и кукол. Но костюмы тогда приглушенные.
Актёр в провинции – смелый эксперимент
– Из актрисы вы выросли в сценариста и режиссера, какая из ипостасей больше нравится?
– Каждая. Когда ты сценарист, то самое главное написать план, вне зависимости, пишешь ли ты с нуля или перерабатываешь чужой материал. Потом на этот план уже нанизывать сцены, диалоги и события. А еще очень важно знать, что именно ты хочешь сказать.
Когда ставили «Дюймовочку», я мучилась, не могла понять, что нужно самой главной героине, какая-то она ведомая и соглашающаяся. Помогла подруга: «Как ты не понимаешь? Она мечтает летать! А все ее то под землю, то под замок!» Так и сложилась картинка.
Чужую пьесу обрабатывать под себя надо, потому как я знаю наш коллектив, в чем сильная сторона каждого актера, знаю особенности нашей сцены, что на ней сделать возможно, а что нет...
Когда ты режиссер, то порой сложно контролировать весь процесс. И до актеров донести, чего ты от них хочешь. И с художниками договориться насчет костюмов. Если честно, я в новом сезоне попросилась актрисой в постановку своего коллеги Виталия Чистого. Когда работаешь только в своих спектаклях, глаз замыливается. Да и репетиции – это моя любовь...
– С чего театр начался для вас?
– Я закончила культпросветучилище на режиссера массовых постановок и попала к Александру Лиопе в народный театр «Пламя». А потом и в кукольный театр. Всё, что я знаю о кукловождении сегодня – это всё Геннадий Иванов, наш художественный руководитель, который меня учил.
Сейчас он меня редко берет в свои постановки, жалеет, мол, я и на своих устаю. Отдельное здание театра – это тоже его заслуга. Он об этом мечтал, и в 2012 году эта мысль наконец материализовалась. Именно благодаря тому, что мы стали самостоятельной организацией, у меня появилась возможность попробовать себя как режиссера.
Недавно с молодежью ставили новогоднее представление. Там нужно многое учесть. Ведь это большое скопление детей. Важно, чтобы дети не перевозбуждались в начале. Актеры у нас молодцы, многое интуитивно чувствуют как профессионалы.
– Быть актером в областном центре, не столице – это смелый эксперимент? В финансовом смысле и в плане амбиций.
– Конечно, а потому мы должны чем-то их держать. Гастролями, мастер-классами. Чтобы они видели таких же молодых актеров, как они, общались с ними и чувствовали, что они держат руку на пульсе своей профессии. Это самая лучшая мотивация.
В мире есть такой страх…
– У вас есть еще одна постановка – «Ястребок». Спектакль, посвященный Дню Победы. Так ли необходим военный спектакль в кукольном, детском, театре?
– Считаю, что да. Мы хотели поставить литературно-музыкальное представление, но я убедила всех в том, что нужен именно спектакль. Нам очень помог современный проектор – на экране и военные самолеты летали. Пьесу нашли замечательную, я ее даже почти не сокращала. Только предисловие автора вложила в уста героев.
Не все ее восприняли, как мы хотели. Приходила одна мамочка, говорит: «Да, всё замечательно. Но когда один герой наставляет на другого фонарик как оружие, нельзя же так, ребенок до сих вспоминает это как страшное переживание». Я считаю, что это означает, что мы добились желаемого, мы достучались до ребенка.
Я думаю, мы должны показать современным детям, как страшно жить в войне. Будь ты на линии фронта или в тылу, ты всё равно завязан во всё это. Лишаешься самого хорошего – семьи, друзей, спокойствия. Мы живем в мирной стране, привыкли, что всё хорошо, но мы не должны забывать, что в мире есть такой страх. Поэтому мы и поставили «Ястребок».
– То есть театр должен не только дарить сказку, но и поднимать сложные и даже неудобные темы?
– Конечно. Мы должны мягко и ненавязчиво показывать детям разные стороны жизни. Если мы будем только развлекать, то окажем им медвежью услугу.
Когда мне было 20 лет, я потеряла маму, она погибла в автокатастрофе. К такому потрясению никогда не бываешь готовым, но я была и ребенком, не приспособленным к бытовой стороне жизни. Потому считаю такими важными спектакли про ПДД и пожарную безопасность. Надеюсь, родители со мной согласятся. Чтобы дети росли мужественными и смелыми.
